— Невероятно, — только и мог сказать Ойтуш. — Ты одаренный?
— Я называю себя человеком вне классов, — сказал киборг. — Моя одаренность — всего лишь гипертрофированный инстинкт выживания. Никто и никогда не касался моей кожи, чтобы нанести штамп. А что касается будильника — так я его сам извлек. Вот этими вот руками.
— В смысле, чипа? — уточнил Ойтуш, разглядывая микросхемы в черепушке киборга.
— Чип, микропроцессор, мозговой клещ… суть одна, — сказал Айзек. — Звенящий коровий колокольчик, чтобы пастух всегда знал, где его скотина.
Шаги Айзек были поистине огромными, и Ойтушу приходилось почти бежать, чтобы успевать за ним.
— Но я начал поправляться задолго до того, как попал сюда, — вспомнил парень. — Меня ведь поместили в тюрьму живым трупом.
— О, а это заслуга Захарии и его брата, — Айзек оскалился в улыбке. — Они получили доступ к тюремного пищеблоку. В воде, которую ты получал, было противоядие.
— Но зачем все это? Я не понимаю.
Луч фонаря Айзека шарил по стенам подземки, распугивая пауков и других насекомых.
— В тюрьме ты был одни из многих, обреченных на мучительную смерть, — начал Айзек. — За некоторыми мы присматриваем, некоторых спасаем, если можем. После того, как ты начал разговаривать во сне, вопрос о твоем вызволении стал для меня приоритетным.
Айзек зашагал еще быстрее, и у Ойтуша не осталось воздуха в легких, чтобы спросить что-то еще. Они несколько раз сворачивали, поднимались вверх по узким трубам, а затем спускались вниз. Метро уже давно осталось позади, а судя по запаху, Айзек вел его по каким-то канализациям.
— Ты не помнишь об этом, но твой мозг хранит воспоминания об Острове, — глава сопротивления остановился около большого железного люка. — Ты жил там когда-то. Понимаешь теперь, насколько ты ценен нам?
— Жил? — тупо переспросил Ойтуш, но вместо ответа Айзек принялся откручивать ржавый вентиль.
Когда дело было сделано, он распахнул люк, и Ойтуш зажмурился от едкого запаха. Он выжигал глаза, проникал прямо под кожу, заставляя ее неистово чесаться.
— На, возьми, — Айзек протянул ему респиратор. — Не помешает.
По-очереди они спустились вниз.
— Говоришь, в морге работал? — спросил Айзек скользя лучом фонаря по поверхности какого-то озера. — Сейчас проверим твои нервишки.
Это было не просто озеро. Бескрайнее, черное, полное бледных полуразложившихся тел, которым не было конца и края. Они медленно покачивались в маслянистых, как нефть, водах, сталкиваясь и наплывая друг на друга с противным чавкающим звуком. Перед Ойтушем был кислотный утилизатор.
— Сюда ведут стоки со всех городских моргов и тюрем. Когда-то в прошлом веке людей хоронили на кладбищах, но сейчас пригодная земля стала слишком дорогой.