– Но какое «но»? – убил я затянувшуюся паузу.
– Да понимаешь, такое дело… Даже не знаю, как сказать. Короче, раз объект такой серьёзный, то у них и требования большие… в том числе к кадрам. Это ж МВД, они ж за свою безопасность трясутся… за нашу бы так тряслись. Одним словом, они данные изучили, по нашей штатке. И говорят, некоторые позиции у них сомнения вызывают. В плане надёжности.
– Говори проще, Григорьич! – я уже смекнул, о чём речь. – Они думают, что я, как православный фанатик и потенциальный террорист, бомбу им засуну между перекрытиями?
Григорьич облегчённо вздохнул: я снял с него тяжкий груз поиска слов.
– Ну что-то типа того. Короче, я тут не при чём. Сокольников распорядился… Приказ с первого числа. Сказал, что премиальные хорошие заплатит, плюс отпускные… Но он тоже ничего поделать не может, сам понимаешь, он ради тебя от такого объекта не откажется.
Чего уж тут было не понять…
– Всё веселее и веселее, – выдавил я. – Тоталерантность на марше. Ну ладно, из программеров меня с моми соиндексом попёрли, но чтобы со стройки… В дворники, что ли, податься? Так и туда, небось, рылом не вышел.
Григорьич посмотрел на меня сочувственно.
– Я-то что? Я полностью согласный. Не понимаю вообще, что они на вас так взъелись. Ну самарское дело, это да, это православный терроризм в натуре, но нельзя ж всех под одну гребёнку-то. Да ты не боись, без куска хлеба не останешься. Я тебе в мыл контактик уже сбросил, фирмочка там мелкая, ремонтируют квартиры и дачи, им толковые люди нужны. Только там не постоянка, а от заказа к заказу. На устном соглашении. У меня там шурин заправляет, скажешь, что со мной работал. Можно зашибать не хуже, чем тут у нас, если быстро вертеться, конечно. Я-то всё понимаю, да что от меня зависит-то?
– Да какие к тебе претензии, Семён Григорьевич, – усмехнулся я. – За контактик спасибо. Воспользуюсь. Всё равно на горизонте других вариантов нет.
– Вот ведь какая история тухлая вышла, – Григорьич мялся, и было видно, как ему всё это осточертело. – С тобой работать хорошо было, ты надёжный… хотя эти отлучки твои… понимаю, всё понимаю, не по своей же воле. Ты вот что, Саша… как в церковь свою пойдёшь, подай записочку о здравии рабы Божией Марины. Дочка моя, рожать будет в конце месяца. Я-то сам, если честно, не шибко верю во все эти шаманства, но чем чёрт не шутит? Хуже-то явно не будет. Она крещёная, ты не сомневайся.
– Подам, Семён Григорьевич, подам.
Ну не лекцию же ему было читать про обрядоверие!