Устрашилась пагубы Славна!
И тогда-то великая решимость
Овладела её душою.
Осветились глаза дивным светом.
И от света того просветлела
Вся ночная непроглядная темень:
Ночь кромешная стала светлее
Против дня при Яриле-солнце.
А в таком-то освете замогильник,
Страхолюд стал ещё страхолюдней.
Да его уже не видела Славуна.
И воскликнула воскликом громким:
«Слушай Морок-Чернобог подземный!
Я отдам тебе весь, весь свет мой!
Очи, взор от очей своих отдам я!
Но и ты поклянись, ты клянись же.
Что ничем никогда не тронешь
Ни детей моих, ни мужа Селянина!
Ты клянёшься ли мне в этом, Морок?»
И в ответ ей Морок поклялся.
И ещё возгласила Славна:
«Я отдам тебе, Морок, сердце,
Но клянись же ты прежде, Морок,
Что нигде, никогда‚ не тронешь
Ни детей моих, ни мужа Селянина!
Ты клянёшься ли мне в этом, Морок?»
И в ответ ей Морок поклялся.
И тогда Славунка обратилась
Мыслью к детям своим и Селянину:
Посылала им привет прощальный.
И воскликнула: «Пращур Сварже
[4],
Если свет от очей моих и очи
Возродительны для вселенной,
Победительны над тьмою ночною,
Очистительны для Морока будут, —-
Да примет их царь подземный!»
И исторгла Славуна очи
Из глазниц своих словом и волей.
И сокрылся свет на мгновенье.
И темно стало, жутко и душно
В этой тягостной темнотине.
Ано чистые Славнины очи
Не коснулись нечистого бога,
А незнамо влекучей силой
Они ввысь к небесам взвилися
И рассыпались на частые звезды.
И ночное темнущее небо
Первый раз засверкало звёздным светом.
Дивным стало оно, прекрасным.
И воскликнула снова Славуна:
«Пращур Сварже, небесной воле
Предаю теперь своё сердце,
В нем любовь и жизнетворная сила,
Если душу исчаднику возродит,
Да приимет его царь подземный!»
И извергла единым дыханьем
На себя свое сердце Славуна.
Но и чистое Славунино сердце
Не коснулось подземного исчадья,
А рассыпалось на мелкие зёрна
Да по всей земле по широкой.
В это время раскрылась небо,
Сам Даждьбог хоть и в полночь явился,
Вместе с братом своим Перуном.
Перед ним и Чернобог сокрылся.
И склонился Ярило над Славуной.
Лик его затуманился печалью.
И заметил Даждьбог Ярило:
«У Славуны колыхнулось дыханье».
Взял его и вознёс Ярило
Высоко к полуночному небу.
И последним Славуниным дыханьем
Он зажег несветимый месяц.
Косы русые Славунины Ярило
На небесных северных высотах
Порассыпал россыпью искристой.
Обратились они северным сияньем.
В руку левую взял череп Славунин,
Носит вечно его у сердца.
Подходил Перун ко Славуне,
Изымал из дочери душу,
Возносил её на небо в Вырей,
Дал ей имя Матерсва-Перуница
[5],
Сделал вестницей меж небом и землёю.
А ведь Морок так Мороком остался,
Злым, недобрым, прежнего злее.