– Очень смешно!
– Я серьезно! Если следить за теми, кто возьмет из багажника один или два чемоданчика, это исключит только коммерсантов и большие семьи. Кроме того…
– Послушай, Вильсон, – сказал да Силва с терпением, от которого был весьма далек. – Девяносто пять процентов людей в этом автобусе едет до Сан-Пауло. Очень немногие из них выйдут из автобуса раньше, и все, кто это сделает, можно сказать наверняка, выйдут на одной из обычных остановок. Если кто-то кроме нашего умника выйдет на автостраде, то моли Бога, чтобы это была пожилая дама с детьми.
– А если ты ошибаешься?
– Тогда придется придумать что-то еще, – холодно бросил да Силва.
– Достань бинокль.
– Да, сэр, – отчеканил Вильсон преувеличенно официальным тоном и полез в перчаточный ящик.
На самом заднем сиденье сверкающей "Вьякао Комет", медленно поднимавшейся по горной дороге, сидел Рикардо Каравелас, невидящим взглядом уставившись в окно. Одна рука плотно прижала короткий бобрик, косточку большого пальца другой руки терзали сжатые зубы. Мозг бурлил, сердце бешено билось, руки вспотели. Как и почему он оказался втянутым в это ужасное дело? Занятия в университете начались вчера, почему он не был в университете? Что он делал в этом дурацком автобусе?
Позади него змейкой вилась вниз дорога, с одной стороны жавшаяся к горам, с другой обрывавшаяся в бездонную пропасть. Длинная колонна машин плелась за ними, как утята за матерью. Он повернул голову, прижав влажные ладони к коленям, и уставился вперед. Впереди дорога была пуста. Под ним в багажном отделении трясся проклятый коричневый чемоданчик…
Он скрипнул зубами. Как он ввязался в это? И зачем? Деньги ему не нужны, даже часть этих денег. А если он станет их тратить слишком много, все узнают. И как их тратить? Его содержание было более чем достаточным, его хватит на всю жизнь. Ему гарантировано отличное место в юридической фирме крестного отца, доход от этого предприятия пойдет отдельно от его доли в семейном капитале. Он обручен с хорошенькой и богатой девицей. Тогда зачем, черт побери, он ввязался в эту аферу?
Ответа не было. Должно быть, всему виной раннее утро в Гэви, или двойной джин с тоником, или… или что? Какую причину он мог назвать себе, а уж тем более полиции? А какую причину полиция примет? Никакую, он это знал. Никакую, и будь он на их месте, тоже не принял бы. Старое животное чувство стадности – не оправдание, он это понимал. Тогда что?
Автобус добрался до перевала, замедлил ход, словно переводя дух, когда водитель переключал передачу, и покатил под гору. Приближалась развилка на Пираор. Проехали мимо водонапорных резервуаров, мимо холмов странных очертаний, обрисовавших край плато; автобус увеличил скорость, начиная оставлять позади вереницу менее мощных машин. Рикардо заставил себя подавить чувство отчаяния. Это не поможет, особенно сейчас, сейчас пора было думать, использовать свои извилины. Должен быть выход, но какой? Успокоиться, – сердито скомандовал он себе, – думай, думай! Выходов много, какой избрать?