Спустившись на второй этаж, увидели маленького лысого человека, одетого в черное, который шел им навстречу, держа шляпу в руках. Он производил впечатление близкого семье человека. Он посмотрел на Мегрэ, потом на Фюмаля слегка вопросительно:
— Это комиссар Мегрэ, Жозеф. Мне нужно было уладить с ним одно дельце. — И, обращаясь к комиссару: — Это Жозеф Гольдман, мой поверенный в делах, можно сказать, моя правая рука. Все зовут его просто месье Жозеф.
Месье Жозеф, держа под мышкой черную кожаную папку, улыбнулся как-то странно, показав ряд испорченных зубов.
— Я вас не провожаю, комиссар. Виктор откроет вам дверь.
Виктором был тот самый, в полосатом жилете, ожидавший его внизу.
— Так мы договорились — завтра утром.
— Договорились, — повторил Мегрэ.
Он не помнил, когда у него было такое ощущение бессилия, а точнее, какой-то нереальности происходящего.
Даже само здание казалось ненастоящим! А еще ему показалось, что, закрывая за ним дверь, лакей хитро улыбнулся.
Вернувшись на набережную Орфевр, комиссар задумался о том, кого же ему назавтра послать охранять Фюмаля, и остановил свой выбор на Лапуэнте, которого и проинструктировал:
— Приедешь туда в половине восьмого. Куда бы он ни поехал, находись рядом с ним. Он будет на машине. Вполне вероятно, что попытается вывести тебя из равновесия.
— А зачем?
— Не важно. Постарайся не поддаваться.
Он должен был заниматься пожилой англичанкой, следы которой обнаружились теперь в Мобеже. На сто процентов это опять была не она. Уже потеряли счет ложным следам, пожилым англичанкам, которых видели везде, во всех городах Франции.
Позвонил инспектор Ваше за инструкциями:
— Что мне делать? Торчать в доме или на улице?
— Как хочешь.
— Несмотря на дождь, я лучше побуду на улице.
Это был еще один человек, которому не понравилась атмосфера дома на бульваре Курсель.
— Я пришлю кого-нибудь сменить тебя около двенадцати ночи.
— Хорошо, патрон. Спасибо.
Мегрэ поужинал дома. Этой ночью зубы у жены не болели, и он проспал без просыпу до половины восьмого. Как обычно, ему принесли чашку кофе в постель, и он первым делом взглянул в окно, за которым небо было таким же свинцовым, как и в предыдущие дни.
Мегрэ только зашел в ванную, как раздался телефонный звонок. Он услышал, как жена говорила:
— Да… да… Одну минуточку, месье Лапуэнт…
Это означало катастрофу. Действительно, в половине восьмого Лапуэнт должен был заступить на дежурство в доме на бульваре Курсель. А если он позвонил…
— Алло… Да, это я…
— Послушайте, патрон… Тут кое-что случилось….
— Он мертв?
— Да.
— И что с ним случилось?