— Так это ваш брат ночевал в комнате в конце коридора?
— Да. Он часто там ночует, несколько раз в неделю. Когда в состоянии дойти сюда.
— Чем он занимается?
Мадам Фюмаль посмотрела ему в глаза со сдержанной яростью.
— Он пьет! — резко сказала она. — Как и я! Ему не хочется делать ничего другого. У него были деньги, жена, дети…
— Ваш муж разорил его?
— Он отнял у него все, до последнего гроша. Но если вы думаете, что это мой брат его убил, то ошибаетесь. Он даже на это теперь не способен. Не больше, чем я.
— Где он сейчас?
Она пожала плечами:
— Где-нибудь, где есть бистро. Он уже не молод. Ему пятьдесят два года, а на вид по меньшей мере шестьдесят пять. Его женатые дети отказываются с ним встречаться, а жена работает на заводе в Лиможе.
Мадам Фюмаль поискала бутылку.
— Это Виктор впускал его в дом?
— Если бы Виктор об этом узнал, он бы сказал мужу.
— У вашего брата был ключ?
— Ноэми ему заказала.
— Как зовут вашего брата?
— Эмиль… Эмиль Лантен… Я не могу вам сказать, где его найти. Когда он узнает из газет, что Фюмаль мертв, он наверняка не осмелится прийти. В таком случае вы в конце концов подберете его где-нибудь на набережной или отыщете в Армии спасения.
Мадам Фюмаль снова с вызовом посмотрела на комиссара и с горькой гримасой начала пить прямо из горлышка.
Глава 5
Дама, которая любит сидеть у огня, и девушка, любящая поесть
Ему не нужно было ни говорить, кто он, ни показывать свой жетон. Глазок, находящийся в двери на уровне лица, позволял увидеть изнутри того, кто звонил. Дверь тут же открылась, и восхищенный голос произнес:
— Месье Мегрэ!
Он тоже узнал женщину, которая открыла ему дверь и проводила его в комнату, в которой было очень жарко от включенного газового радиатора. Должно быть, сейчас ей было шестьдесят лет, но она почти не изменилась с тех пор, когда содержала на улице Нотр-Дам-де-Лоретт небольшой дом свиданий и Мегрэ вытащил ее из беды.
Он не ожидал увидеть ее в этой гостинице на улице Этуаль, на двери которой висела табличка: «Сдаются роскошные однокомнатные квартиры на месяц и на неделю».
Это была не совсем гостиница. И бюро было тоже не бюро, а уютная комната с мягкими креслами, на которых мурлыкали две или три персидские кошки.
Роза была пухленькая, с немного восковым цветом лица и такими же, как прежде, обесцвеченными волосами, правда немного поредевшими. Она спросила:
— Вы здесь по поводу кого?
Она согнала кошку с одного из кресел, заметно волнуясь, потому что всегда была неравнодушна к комиссару, к которому приходила на набережную Орфевр, когда у нее были неприятности.