– Ну? – обратился к нему Миша и вдруг заметно побледнел.
– Сервиз не ваш, а наш, – сказал он.
– Бронин, – поправил его Миша. – А клиент не твой, а мой.
– Я не виноват, что вы ему наш телефон дали.
– Бронин, – опять сказал Миша. – Не твой, а Бронин телефон.
– Я вас из доли исключать не собираюсь, – сказал Денис. Он говорил, стоя прямо перед Мишей, но обращаясь и к Кудрявцеву.
– Ты в это дело не влезешь – понял? – сказал Миша и, стремительно выбросив вперед руку, чиркнул ногтем мизинца по щеке Дениса, от угла рта вниз. На щеке сразу выступила кровь. – Тебе там места нет – понял?!
Денис вытер кровь и посмотрел на ладонь.
– Мы вас зарежем, – тихо сказал он.
Миша подошел к нему вплотную и наступил на ногу.
– Понял? – сказал он ему ласково, и оттого что их лица были рядом, стало видно, что Миша уже старый человек. – Ты понял меня? (почти с желанием узнать, понял ли тот в самом деле). – Поди умойся, – сказал он и толкнул его к двери в коридор. – И возвращайся, есть как раз для тебя дело! – прокричал он ему вслед.
– Я ушла, – сказала Броня из-за двери. – Если кто позвонит, буду завтра. Не убейте его.
Денис вернулся с пластырем на щеке и стал в дверях.
– Покажи! – скомандовал мне Миша.
Я развернул дубленку. Денис подержал ее на вытянутых руках, осмотрел, потом надел и вышел поглядеться в зеркало. Вернувшись, он снял ее снова и снова стал осматривать, увидел Малашкин шрам и поковырял его.
– Вещь с дерибасом, – сказал он. – Сколько?
– Триста пятьдесят, – ответил Миша. – Деньги сейчас.
– Сейчас двести пятьдесят, через неделю – триста.
– Как? – спросил меня Миша.
Я кивнул, я хотел раз навсегда освободиться от пакета. Денис унес дубленку и через минуту вернулся с деньгами.
– Двести сорок восемь, – сказал он. – Все что есть. Сорок восемь те же пятьдесят.
Я сосчитал деньги и сунул их в карман.
– Больше ничего нет? – спросил меня Денис. Я помотал головой.
– Тогда я пойду, – сказал он Мише.
– Как вы договорились? – спросил Миша.
– Завтра позвонит. В одиннадцать, – ответил он.
– Не раньше? – спросил Миша. – Вспомни-ка.
Денис промолчал.
– Ладно, буду завтра в одиннадцать, – сказал Миша. – Иди.
Тот повернулся к двери.
– Как твой Израиль? – спросил Кудрявцев.
– Третьего дня был в ОВИРе, – сказал Денис, – опять в стадии рассмотрения. Я объявил голодовку. Дал телеграмму в Верховный Совет.
– Давно голодаешь?
– Третий день… Тем более и пост сейчас.
– Про пост надо телеграфировать в Патриархию, – сказал Миша. – Иди, диссидент.
Денис вышел.
– Разрешат ему, как думаешь? – спросил Миша Кудрявцева.
– Давно бы разрешили, если б не был