— Венеточка, — начал Караджов. — Я уже все знаю и нахожусь в полном недоумении: как могло случиться, что вы пошли на поводу?
Батошева одернула платье и неторопливо закурила, выпустив мощную струю дыма.
— Может, я неправ? — все так же мягко продолжал Караджов.
Батошева открыто посмотрела ему в лицо.
— Ты выспрашиваешь или допрашиваешь?
— Извини, если у тебя сложилось такое впечатление, я расстроен.
— Ты встревожен, — уточнила она.
Как только они увиделись, обоим вспомнился их короткий роман после ее первого развода, мучительная ночь у нее дома… В конце концов она устала и сдалась, испытывая отвращение к самой себе. И надо же было такому случиться — ему, не иначе, передалось ее состояние, и в последний момент он позорно отступил. С той поры при виде его она испытывала смешанное чувство уважения и растерянности, а он — неловкость, обычно ему несвойственную.
— Бы все с ума посходили, — тихо сказал Караджов.
Батошева продолжала глядеть ему в лицо. Не побрился он как следует, а может, и впрямь состарился? И снова нахлынули подробности той давней ночи.
— Это ты, Христо, сошел с ума, — с чувством сказала она и встала. — На меня ты не рассчитывай. И вообще…
Караджов проводил ее взглядом. В ее походке была она вся — независимая, открытая и, может быть, добрая. У него вдруг заныла душа: вот женщина, подумал он, сердцем которой я хотел бы владеть безраздельно.
Батошева ушла, и тут же неслышно вошел Тонев.
— Крыстев с Миятевым сидят в парткоме, заперлись, — сообщил он.
В глазах Караджова мелькнула злоба.
— Ну и что?
— Да ничего, — ответил Тонев. — Страсти-мордасти из-за каких-то пустяковых процентов!
Караджов покачал головой.
— Дело не в процентах. Тонев. Они народ норовят привлечь к себе, общественное мнение создают, разве ты не видишь?
— Вижу.
— А групповщины ты в этом не усматриваешь?
— Есть что-то.
— Слушай, давай будем умнее: не станем отменять решение, пускай сами отменят его — после того как дадут объяснение где следует. Иди занимайся своим делом, будто ничего не произошло. Понял?
Тонев вышел, и Караджов осторожно повернул ключ в замке. Значит, готовятся. Завтра их победа обернется для меня поражением перед заводским коллективом: смотрите, мол, кто вам хочет добра, а кто — зла… И Крыстева сманил — этот рак может ему пригодиться, того и гляди обнаружит какой-нибудь тайный ход или предложит зачитать письменное указание центра, которого в действительности не существует. И тогда — твоим булыжником да по твоей же голове. До чего можно дойти, вздохнул он. Защищая святыню от еретиков, и сам рискуешь впасть в ересь.