– Вот как? Ты не можешь согласиться? – Вена вздулась у него на переносице. – Я надеюсь, наш дом пока еще не бабье царство и командую в нем я!
За все годы их супружества, в котором были и разногласия по домашним вопросам, и тяжелые времена, и неприятности с деньгами, миссис Джонс ни разу не видела, чтобы у ее мужа было такое лицо. Казалось, своим глупым детским поступком Мэри Сондерс разрушила жизнь своего хозяина.
Мистер Джонс встал и с ужасным скрежетом оттолкнул стул. Каждой частичкой своего существа миссис Джонс отшатнулась от мужа, но взяла себя в руки и не сдвинулась с места. Она слышала его тяжелое дыхание. На мгновение ей показалось, что его лицо смягчилось, – но нет, это была не доброта, а скорее какое-то неясное сомнение. Он нагнулся за костылями и пробормотал что-то себе под нос, так тихо, что ей пришлось переспросить:
– Прошу прощения?
– Сделай это сама, – буркнул он. – Так будет приличнее.
С этими словами он вышел из комнаты.
– Эби сказала, что я нужна.
Хозяйка стояла посреди гостиной, спрятав руки за спину, словно воришка. Глаза у нее были красные.
– Мэри, – быстро начала она. – Мистер Джонс… то есть мы – мой муж и я – мы решили, что тебя следует высечь за твое сегодняшнее поведение.
Миссис Джонс вытащила руку из-за спины, и оказалось, что она держит березовую розгу. Она растерянно повертела ее в пальцах, словно это была некая новомодная штучка и она не знала, как с ней обращаться.
Мэри в упор посмотрела на хозяйку. Некоторое время обе молчали. Она все еще не могла поверить, что это происходит на самом деле – ее не секли с тринадцати лет, с того самого раза, когда она потеряла деньги.
– Ты совершила дурной поступок, – с трудом выговорила миссис Джонс. Ее губы слегка задрожали.
– Что я такого сделала?
– Ты насмехалась над миссис Морган.
– Я смеялась не над ней. Я не имела в виду ничего плохого. И я попросила прощения!
Миссис Джонс поднесла было руку ко рту, но осознала, что все еще держит розгу, и торопливо ее опустила.
– Все дело в том, как ты смотрела на нее, когда рассмеялась.
– Я не отвечаю за свое лицо, мадам!
Но конечно, это была ложь. Весной ей повысили жалованье, и она охотно согласилась – и это было то же самое, как если бы она продала себя Джонсам со всеми потрохами. Ее спина, руки, слова, лицо – все принадлежало им.
– Твое поведение оскорбило миссис Морган. Возможно, мы потеряли самый важный заказ года.
– В таком случае она слишком обидчива, – пробормотала Мэри.
– О, Мэри. Ну какая же леди не обидится, если на нее так смотреть. В такую минуту!
Даже теперь Мэри не смогла удержаться от улыбки – совсем крошечной, но все же улыбки.