Под этим красовались белые кружева, не до конца прикрывавшие почерневшие сосуды на горле. Над глазами виднелась копна вьющихся золотистых волос.
Более чем определенно — это не тело Святого Танкреда.
Я убрала фонарь, вытащила голову из щели и медленно повернулась к викарию.
— Полагаю, мы нашли мистера Колликута, — объявила я.
Разумеется, я узнала его по волосам. Сколько воскресных дней я наблюдала, как Фели скачет галопом по проходу, чтобы занять место на скамье в первом ряду, откуда у нее будет возможность в полной мере любоваться золотистыми локонами мистера Колликута.
Восседающий на органной скамье в белом стихаре, с головой, озаренной светом утреннего солнца, проливающимся сквозь витражное стекло, он часто казался ожившим херувимом Боттичелли.
И он знал об этом.
Я вспомнила, как он встряхивал головой и пробегал всеми десятью пальцами по золотистым локонам, перед тем как наброситься на клавиши и взять вступительный аккорд псалма. Фели однажды сказала мне, что мистер Колликут напоминает ей Франца Листа. Говорят, сказала она, в сувенирных шкатулках недавно умерших старых леди еще находили окурки сигар, которые курил в прошлом столетии Франц Лист. Я собиралась было провести обыск среди вещей Фели, чтобы проверить, не хранит ли она тайно пробковые кончики «Крейвен-Эй»[9] мистера Колликута, но эта идея ускользнула из моей памяти.
Все это пролетело в моей голове, пока я ждала, когда мужчины расширят расщелину и подтвердят мое открытие.
Не то чтобы я не была шокирована, разумеется.
Умер ли мистер Колликут от того, что я загибала пальцы, считая трупы? Стал ли он жертвой некоей мрачной и неожиданной магии?
Прекрати немедленно, Флавия! — одернула я себя. — Этот человек явно был мертв задолго до того, как ты искушала судьбу подсунуть тебе еще один труп.
Тем не менее, он мертв. Чего тут ходить вокруг да около.
В то время как часть меня хотела расплакаться из-за гибели золотоволосого прекрасного принца Фели, другая моя часть — часть, которую я не до конца понимала, — жадно пробуждалась от глубокого сна.
Меня разрывали на части отвращение и удовольствие — все равно что пробовать одновременно уксус и сахар.
Но удовольствие в таких случаях всегда побеждает. Одной левой.
Скрытая часть меня пробуждалась к жизни.
Тем временем рабочие принесли кучу прочных досок, чтобы с их помощью выдвинуть тяжелый камень, а также использовать их как пандус, по которому камень можно перетащить на пол.
— Легче, легче, — командовал мистер Гаскинс. — Мы же не хотим его раздавить, верно?
В компании трупа мистер Гаскинс чувствовал себя как дома.