Да, я хотела, чтобы она умерла. Хотела, чтобы они содрали кожу с ее лживого лица. Хотела, чтобы выкололи ей глаза. Хотела, чтобы ее сожгли, а пепел развеяли. Я задыхалась от продолжающего бурлить во мне адреналина.
— Она может снова сделать это, — добавил Хоук. — Ты не можешь иметь рядом подобную угрозу.
Он был прав. Я не могла иметь рядом такую угрозу. Ее жизнь находилась в моих руках, и я испытывала такую лютую ненависть, что все мои представления о добре и зле буквально шли на хер.
— Нет, — наконец, произнесла я, пытаясь соображать здраво. — Не убивайте ее. Скажите, чтобы она убиралась из Нью-Рэйвен. Запугайте ее. Скажите, что она сильно пожалеет, если когда-нибудь вернется.
— Хорошо. Мы так и сделаем.
— Борден поступил бы так же?
— А ты как думаешь?
Я покачала головой.
— Он не стал бы.
— Ты права. Он убил бы ее за то, что она причинила тебе боль, но… он поймет твое решение. Точно так же он поступил с отцом Кейт, когда тот попытался проникнуть в клуб с пистолетом.
Я замерла.
— Я помню. Это был он?
— Да. И тут Борден не смог пойти на убийство. Их слишком многое объединяло в прошлом. Как и тебя с Блайт. Он сказал ему уезжать и больше никогда не возвращаться. Мы запугаем девчонку. Скорее всего, это сработает, и тебе больше никогда не придется иметь с ней дела.
Несмотря на степень моего бешенства, это по-прежнему было тяжело слышать. Нас с Блайт так много связывало. Столько часов мы провели за разговорами, столькими секретами обменялись, столькими переживаниями поделились. Мне казалось, что от меня отрезали важную часть, вроде руки или ноги. На краткий миг я задумалась: может, ей просто нужна была помощь? Может, она была в отчаянии? Но не та Блайт, которая продала меня, а та, которая еще не стала наркоманкой.
Разве это имело теперь значение? Борден бесследно пропал, а она предала меня.
— Я знаю, это тяжело, — сказал Хоук, заметив мое напряжение. — Но именно так ты становишься сильнее.
— Да, — прошептала я. — Просто… избавься от нее.
Он встал.
— Как насчет того, чтобы я принес что-нибудь поесть?
— Нет.
Он вздохнул.
— Эмма…
— Я не могу есть, когда он, возможно, где-то голодает. Я даже не испытываю чувства голода.
— Он не хотел бы, чтобы ты себя так чувствовала.
Я не ответила. Хоук был прав. Если бы Борден знал, что я сдалась, то взбесился бы. Я представила себе его рассерженное лицо и подавила очередной плач. Мне не хотелось опять потерять самообладание перед Хоуком.
— Тебе не обязательно, возвращаясь, все время нянчиться со мной, — сказала я.
— Я обещал, что не оставлю тебя одну среди парней.