Катька сжала и разжала кулак. Так. А вот это уже интересно.
– Скажи ей, что деньги отданы призраку за выполненную работу. Захочет – сама заберет.
– Где?
– В склепе. Я их туда положила.
Ириска помолчала. Странно так помолчала, словно была сама заинтересована в возвращении денег. Словно уже мысленно лезла в склеп через пристройку.
– Что Шуз? – напомнила Катька. – Какие у него сегодня кроссовки?
– Салатовые, – Ириска говорила медленно, с трудом отвлекаясь от своих мыслей. – Слушай! А он тут всем рассказывает, что ты его любишь. И что ради него заложила душу на кладбище. Но его никакое проклятье не берет. Что он защищен.
Катька зависла. Это была такая наглая ложь, такая ложь, что у нее и слов не было, одни восклицательные знаки.
– Врет, – выдавила из себя Катька.
– Ему верят.
– У нас все началось из-за физики. Ты же помнишь. Не было никакого Шуза.
– Да, но ты к нему сразу побежала.
Пришлось прикусить нижнюю губу.
Салатовые кроссовки… А тогда были белые. Зачем она к нему пошла? С чего вдруг решила, что он поможет?
Не дождавшись ответа, Ириска заговорила вновь:
– Он всем рассказывает, что ты постоянно бегаешь на кладбище, послания пишешь на склепах и всех вокруг обманываешь, что можешь чужие желания выполнить.
– Врет.
Голова закружилась. Захотелось Шуза задушить. А лучше схватить новую кроссовку и лупить ею Шуза по дурацкой физиономии, пока не попросит пощады.
– Он всем фотку на телефоне показывает с твоим желанием. На склепе.
– Что я там такого могла про него написать? – удивилась Катька. Вот уж чего точно не было! С остальным можно было спорить. Никогда ей Шуз не нравился. И не зря. Такую подлость устроить!
– «Господи! Сделай так, чтобы Денис влюбился. И чтобы мы с ним встречались, общались. И чтобы все было в любви и уважении. Аминь», – быстро произнесла Ириска.
Как прочитала.
Или на самом деле прочитала? Наверное, сфоткала, чтобы потом всем жаждущим показывать. Вот ведь любопытная какая! Но Катька этого не писала. Нет. Про Аньку писала. Но там был другой текст. Она и имени Анькиного парня не знает. Что-то такое сочинила: «Господи, дай Ане любви…» Или «Пусть парень на Аню посмотрит…»
Не помнит она уже!
Зажмурилась. Заметила, что не дышит. Рвано вдохнула. Представила истукана, как он выгибает дырку рта, как из него вот-вот польется мертвая вода. Как глаз набухает слезой.
Набухает, но тут же высыхает. Потому что вранья Шуза истукану недостаточно. Ему нужна Катька. А как-то все странно получается. Виталику кошмары, мелким тоже, у одного даже бабушка умерла, долговязый свое огреб, а Шуз? Мать с сердцем… может быть совпадением. А Рыцарь-то где?