– Да где ж!..
Потыкав пальцем по экрану, она сообразила, что нажимать надо на клавиши. Тут как раз две было – с зеленой трубкой и с красной. Вероятно, на красную. Соединение наконец разорвалось.
Так, теперь самое время подумать!
Кар!
Телефон выскользнул из рук. Маленький он все-таки и неудобный. Тут же ускакал под стол, закопался в тапочки.
Кар!
Ворона.
В первое мгновение Катька решила, что птица сидит на подоконнике снаружи. Что она как-то ухитрилась забраться на откос и даже не свалиться с наклонной поверхности.
Кар!
Не снаружи, а внутри. Сидела на подоконнике между цветочным горшком и стопкой учебников. Хвост мел по белой запыленной поверхности, оставляя след. Ворона вздернула крыльями, удобней раскладывая перья.
Моргнула. Это уже было. Однажды представитель воробьинообразных сидел так, поправлял крылья.
Дурное повторение.
Закружилась голова.
Кстати вспомнилось: если влетела птица, то выпустить ее надо так же, как она и влетела. Тогда ничего плохого не произойдет. То есть эту надо гнать через окно Катькиной комнаты. И не давать ей летать по квартире.
– Пошла! – прошептала Катька, вяло взмахивая рукой.
«Кар!» – возмутилась ворона и прыгнула через стекло.
Прошла.
Как прилетела, так и вылетела. Все хорошо.
Шоркнули о подоконник крылья.
Птица улетела.
Но крылья продолжали шоркать.
Катька выглянула в коридор.
Шоркают.
Тянет сквозняком.
Сквозняком! Окно открылось. Опять. Стало жалко любимую мамину фиалку – цветок в очередной раз разбили.
Катька распахнула дверь и от неожиданности опять забыла, как дышать.
Родительская спальня была полна ворон. Они бродили по полу, перепрыгивали со спинки кровати на тумбочку, точили носы о столешницу трюмо, толкались на подоконнике, перелетали с распахнутого окна на приоткрытую дверцу шкафа. Шуршали крылья, цокали коготки о полированные поверхности. Казалось, они заполнили собой все. Но и сквозь них было видно, что там, на улице, ее ждет истукан. Он недоволен. Времени осталось мало.
Птицы разом сорвались со своих мест. Поднялся крик. Пернатые устремились к Катьке. Долю секунды она стояла, с трепетом глядя на эту потрясающую красоту – сотня птиц, две сотни крыльев, шорохи, устремленные вперед носы. Ужас накрыл ее голову холодом. Катька закричала, загородила лицо руками и рухнула на пол.
Птицы хлестали ее крыльями, щипали до крови, царапали когтями, вырывали волосы.
Катька поджала под себя ноги, свернувшись калачиком. Но на ней была ночнушка, поэтому голые ноги и руки ничего не могло спасти.
«Кар!»
Она кричала, стараясь заглушить жуткие звуки, пока не поняла, что орет в тишине.