— То есть вы считаете, что у членов команды, если они не будут в этом вашем состоянии, могут возникнуть конфликты?
— Я не считаю, — снова улыбнулся пресс-секретарь, — мы в этом уверены. Тринадцать лет, день за днем, засыпая, просыпаясь, садясь за обед, ужин, завтрак, видеть одни и те же лица, слышать одни и те же разговоры, проблемы, жалобы… Мы не отправили туда машин, мы отправили туда людей. А люди есть и остаются людьми, со всеми своими сильными и слабыми сторонами. На долгих расстояниях, при путешествиях, которые длятся несколько лет, проблема социального взаимодействия становится проблемой номер один, превосходящей даже проблемы технического плана. Техника предсказуема. В конце концов, даже самый сложный механизм можно починить, заменить каким-то резервным блоком, но починить испорченные отношения между людьми в закрытой от остального мира социальной ячейки — невозможно, к сожалению, не возможно. Это может привести как к стрессу, к депрессии, так и к более серьезным проблемам, вплоть до серьезного конфликта на борту, «бунта на корабле», как бы назвали это еще несколько сотен лет назад.
— Можно? — руку подняла высокая темноволосая женщина. — Но я слышала, что одна из основных характеристик, по которым отбирали членов команды, это именно их способность уживаться вместе…
— Это был не самый главный критерий, но один из, — утвердительно закивал головой пресс-секретарь. — Не главным он был лишь потому, что проблему долгого перелета мы решили, а основным потому, что даже без анабиоза, этим людям придется провести друг с другом очень и очень много времени.
— При этом состоянии, я имею ввиду состояние анабиоза, тело человека старится гораздо медленнее, — снова заговорил Кораблев, — и этот аргумент был весьма серьезным для них. Никто не хотел стариться просто так, никто не хотел сидеть без дела несколько лет, смотреть на неподвижные звезды за стеклом иллюминатора и считать по дням время, оставшееся до конца путешествия. Зачем тратить время зря, если можно просто взлететь, заснуть и проснуться уже в другое время и в другом месте.
— Ну а как же научно-исследовательская часть? Ведь она лежит в основе этой миссии…
— Тут не надо строить иллюзий, не надо смотреть на все это сквозь очки романтика. Космос это прежде всего пустота. Безвоздушное пространство, в котором нет ничего, разве только что радиация от разорвавшихся в миллионах световых лет звезд. Исследовать эту пустоту с целью познать Вселенную имеет ровно столько же смысла, как сидеть на палубе корабля посреди океана, смотреть целыми днями на горизонт и надеяться вот-вот познать всю сущность водного мира планеты. После того, как космонавты пролетят мимо Нептуна, после того, как выйдут за пределы Солнечной системы, покинут пояс Койпера и следующий за ним пояс Оорта, смотреть и изучать будет нечего. Не в переносном каком-то смысле, а в прямом, в самом наипрямейшем. Там пустота. Полное небытие. Если вы хотите представить, что такое быть в межзвездном космосе, прейдите домой, запритесь в темном помещении без окон и выключите свет. Сквозь щелки к вам будут проникать редкие лучи солнечного света, такая иллюзия звездного неба, но кругом будет мрак, пустота и ничего больше. Попробуйте посидеть в таком положении хотя бы несколько дней, очень многое о себе узнаете.