Когда они подошли к юрте, из своей двери выглянула Алчадай.
Увидев идущих вместе ночью Мамырбая и Керез, подумала: «Эти даром времени не теряют». Шагнула навстречу.
— Гадаю, кто бы это? Оказывается, приехал зять. Здравствуй, Мамырбай. Как поживают твои мать и отец? Здорова ли твоя невестка? Кстати, я сегодня услышала одну интересную новость, не знаю, правда ли… Говорят, тебя обвенчали с Маржангуль, а? — затараторила она. — Конечно, если родители пожелают, то и женят… Молодка точно бусинка, привлекательная, симпатичная. Если бы захотела, могла бы вскружить голову не одному молодцу, правда? Когда же ты пришел? Днем я тебя вроде не видела… Сейчас пришел, среди ночи, а? Не утерпел, да?
— Тетушка Алчадай, что вы говорите?! Почему называете — зять? Разве кто-то дал вам повод так говорить? — с досадой перебила Керез.
— Не обижайся на мои слова. Я тоже была девушкой и тоже стеснялась. А потом покорилась. И ты тоже со временем покоришься, послушной сделаешься. Разве Мамырбай недостоин быть мужем, ну-ка скажи, а? Эх, послал бы мне аллах такого мужа! Заходи, милый, Буюркан нет дома, можешь не стесняться. — Алчадай постаралась приободрить смущавшегося Мамырбая, пропустила его в дом. Однако последние ее слова не понравились ни девушке, ни джигиту. Когда все вошли в дом, Алчадай разглядела, что рубашка Мамырбая разорвана, на лице кровь. Хлопнула изумленно в ладоши:
— Ах, милый, что за вид у тебя, парень! Ай-ай, да у тебя лицо распухло! И глаз затек… Что это с гобой? Подрался, что ли, с кем-нибудь? А-а… Давеча слышался шум… Значит, это ты подрался с Беделом? Бедный немой, он же безумно любит Керез! Ревнует, значит. Увидел, что ты явился под покровом ночи…
Керез побледнела от возмущения, но сдержалась, промолчала. Наоборот, заставила себя улыбнуться. И эта улыбка еще больше раззадорила, уязвила Алчадай. Меж тем Мамырбай попросил у Керез иголку и принялся зашивать разорванную рубашку. Алчадай бросила осуждающий взгляд на Керез, почему, мол, сама не починит рубашку. Только открыла рот, чтобы высказаться, как Керез спокойно посоветовала:
— Шли бы вы домой, тетушка Алчадай.
— О, проклятая моя душа, что же я разболталась, ведь вам же пора ложиться! Уже так поздно!..
Алчадай ушла, так и не выплеснув всей своей злости.
Мамырбай поглядел ей вслед, покачал головой:
— Если бы я не появился здесь, тебе не пришлось бы услышать все это… Да, это я виноват, Керез. Мне нечего скрывать от тебя, в словах твоей соседки доля правды.
Керез испугалась:
— Что ты говоришь?
— Я ушел из дома. Сначала у меня даже в мыслях не было отправляться сюда, не знаю, как получилось, ноги сами привели. Мало мне того, что случилось дома, так еще и здесь — драка с Беделом…