Как еще назвать возведение высокого и крепкого частокола вокруг усадьбы? А потом еще и строительство бестолковой мазанки, причем таких размеров, что просто диво, да и только. Колесо это водяное, сродни тому, что в Немецкой слободе на мельнице стоит. И ведь с сараем, чтобы в зиму не перемерзало и с расчетом на весенний ледоход.
Покончив с этой подготовкой, Иван поставил небольшую домницу наподобие той, что была в его мире. Ну и конвертер соорудили вместе с отцом. Возвели складской сарай, вторую половину которого вскоре забили древесным углем.
Иван хотел было наладить выжиг угля за свой счет. Тут ведь если с умом, то можно получить и побочный продукт, как то: деготь и горючий газ. Уголек-то выжигался строго березовый. Богата Русь этим деревом. Да по здравом рассуждении отказался от этой затеи. Не ко времени пока. Так что проще закупать.
Словом, выложились они с батей едва не до последнего медяка. А и то – одни лишь траты без намека на отдачу. Архип только горестно вздыхал и косился на сына. Но, несмотря на свою бережливую натуру, раз за разом лез в мошну и выкладывал серебро. Вот когда Иван окончательно понял, что отец ему поверил.
Вскоре соседи и жители Стрелецкой слободы начали уже коситься в сторону Карповых. А то как же. Все люди как люди, а эти кабальными обзавелись. Появилась на подворье Ивана семья Мироновых. Муж с женой лет тридцати да двое деток, сынишка двенадцати лет да дочурка семи. Были у них еще трое, да схоронили. Медицина в Русском царстве, конечно, получше, чем в иных странах, и смертность пониже, но никуда не делась.
Оно вроде как в мироеды не больно-то хотелось. Но, с другой стороны, выяснилось, что рук им уже не хватает. И подворье Ивана оставлять без присмотра как бы неправильно. Там ведь постепенно начинала появляться разная продукция из кузницы Архипа. Вот и выкупили крестьянскую семью, попавшую в долговую кабалу.
Вообще, насколько Иван разбирался в этом вопросе, в крепостном праве этого мира имелись существенные отличия. Закрепощенных было не так чтобы и много. Примерно треть крестьян владела собственными наделами, передаваемыми по наследству. Большинство являлись арендаторами у крупных землевладельцев или казны. В Юрьев день при отсутствии долговых обязательств они по своему усмотрению были вольны сменить арендодателя. И лишь малая часть от общего числа находилась в кабале. Та же ситуация и с посадским людом.
Продать человека нельзя. Полной власти над ним кредитор не имеет. Но он может продать долг человека, ну а вместе с долгом переходит и сам должник. И опять нюанс. Должниками являются муж и жена, и по наследству тот долг переходит к старшему сыну. А вот младший уже никакими долговыми обязательствами не связан и волен отделиться от семьи. Если есть для этого средства. Зачастую они заключают договор с тем же землевладельцем и оседают на его же землях. И рабочий инвентарь получают от него же. Нередко младшие сыновья так и живут в родительском доме с закономерным итогом, постепенно попадая в кабалу все к тому же помещику.