Ярослава мечтала об этом мужчине, жаждала его, бредила им, миллион раз фантазировала, как отдастся ему, но в мечтах ей никогда не приходило в голову, что она так сильно будет стесняться. Она ведь ни от кого раньше не пряталась и с легкостью могла разгуливать голышом на глазах у собственных парней, а тут… Страх разочаровать и оттолкнуть, был намного сильнее надежды эффектно соблазнить своими формами. Этот страх заставил ее нырнуть глубоко под одеяло и до самого появления Валеры даже нос из-под него не показывать. Но ее избранник точно был не из робкого десятка, и если он когда либо и стеснялся своей наготы, то это явно было в слишком далеком прошлом.
- Я хочу видеть тебя. – Мужской голос прозвучал тихо, но очень властно. Ярослава ощутила, как теплая ткань покидает ее тело, по которому тут же пробежала легкая прохлада. – Ты очень красива, тебе раньше кто-нибудь говорил об этом?
Валера откровенно любовался наготой Ярославы, не веря в то, что такая «рыбка» могла сама приплыть к его берегу. Она однозначно не знает цену своей красоте. Таких как она, должны добиваться сотни парней, а она снизошла до того, чтобы предлагать свою любовь тому, кто до недавнего времени даже не подозревал о ее существовании и до сих пор не верит в эту самую «любовь». Такая хрупкая, такая миниатюрная, такая точеная и такая доступная… Эти две половинки наливного яблочка вздымающиеся то вверх то вниз, заставляли каменеть то, что было у него между ног, а губы, которые Ярослава забавно прикусывала, он и сам не откажется искусать в кровь. Странно, но Валера всегда предпочитал девушек модельной внешности с «выдающимися» достоинствами, но как же Ярослава была прекрасна в своей наготе, а эти огненные кудри разбросанные по его постели… Ярослава нервно сглатывала и от безысходности кусала губы. Ей безумно хотелось пренебречь желанием Валеры и вновь укутаться в одеяло. Она не понимала – «Почему он тянет?», она ведь не съедает его глазами, хотя ей тоже хочется изучить его тело. Она то и дело стыдливо отводила глаза от вырастающего посекундно мужского достоинства, а он откровенно разглядывал все ее женские немногочисленные, как ей казалось, «достоинства». Когда же Валера почувствовал, что еще несколько минут и он облажается в глазах этого «лисенка», кончив – даже не начав, словно зеленый юнец, он не спеша опустился на кровать рядом с ней. Он более не проронил ни слова, она тоже молчала, разговаривали лишь их перевозбужденные тела, которые больше не могли ждать и терпеть, а умело и быстро скользили друг по другу. Его мужское достоинство, как оказалось, было внушительных размеров, что заставляло Ярославу время от времени взвывать от удовольствия, когда им заполнялось все пространство внизу ее живота. А он все никак не мог насладиться этим ее «пространством» – его упругостью, теплотой и медово-сочной сладостью. Ярослава чувствовала себя куклой в руках умелого кукловода, который уверенно диктовал каждое ее движение, позу и даже самый откровенный момент ее блаженства, удобно подстраивал под свое личное удовлетворение. Он вторгался в нее то с бешенством разъяренного бизона, то с нежностью самого пушистого кролика. А когда он на мгновенье отлучал себя от ее тела, чтобы сменить позу, она готова была отдать господу душу, от неудовлетворенности и страха, что он не окунется в нее снова. Охватившее их безумие длилось долго, и только когда ни у нее ни у него не осталось никаких сил, лишь блаженное послевкусие от происшедшего, Ярослава и Валера утонули в самых сладостных снах. Их тела небрежно и практически бездыханно были разбросаны по кровати, напоминая мобильные телефоны, которым жизненно необходим был мощный заряд энергии, которую они получали при помощи розетки, а любовники при помощи крепкого сна.