— Он не говорил. Сказал только, что его ищет кто-то. Что они к нему домой уже приходили. И что… ну, надо драть когти, пока ему башку не вскрыли.
— Кто?
— Да откуда я знаю, — взмолилась Нинка. — Мы с ним трахаемся просто, он мне ширнуться дает, и все, в его дела я не лезу никогда! Кто-то ищет — ну ищет и ищет! А кто — меня думаете е… т?
Похоже было, что она говорила правду. Буров закурил.
— Тот герыч, который у тебя был. Две чеки. Откуда он?
— Откуда-откуда. Костик дал.
— Давно у него этот герыч?
Нинка поколебалась. Было видно, что она не желает и даже побаивается рассказывать все, но оставаться в ментуре ей хотелось еще меньше.
— Недели полторы, может, две… Ему по-дешевке загоняют. Он хвалился, довольный был, как будто ему косяк в ж… пу вставили. Типа герыч убойный, а отдают по-дешевке. Говорил, что кучу бабла теперь сможет поднять, если развернуться. Радовался. Дорадовался, б… дь…
— У кого Барыга закупается?
Нинка вздохнула с несчастным видом.
— Раньше у Рената Серого. Пока того мусора не закрыли… В смысле, ну, ваши.
— Не дурак.
— Что?
— А после того, как Рената закрыли? — видя, что Нинка колеблется, Буров надавил: — Слушай, или говори все, или иди нахрен отсюда. Мне до вечера с тобой нянчиться? У кого?
— Не знаю я, как его зовут, — пробурчала она. — Усатый такой, здоровый, с наколками на руках. Кавказец вроде какой-то. Армянин или еще кто, не знаю, не разбираюсь я. Видела его пару раз в пивнухе.
— В какой пивнухе?
— «Гамаюн». На Вокзальной, около ДК.
— Звонил ей вечером вчера. Половина одиннадцатого было, когда я звонил, прикидываешь? А она на улице. Веселая вся такая. Я, говорит, с подругами гуляю.
Володя хмыкнул, покосившись на хмурого Маржанова.
— Когда тебе 19 было, ты в половине одиннадцатого уже в кроватке был?
— Тебе смешно?
— Гулнар, на самом деле, чего ты панику разводишь?
Всю неделю они заступали в утреннюю смену. С восьми утра до четырех дня. Это была любимая смена у всего личного состава: с утра все спокойно, вызовов почти нет, почти никто не пьет и не куролесит, а еще весь вечер в твоем распоряжении. Но утром Крук пообещал, что с понедельника распорядок дежурств поменяется. Нужно было ценить момент.
— Чашкан, наряд 21, — прохрипела рация голосом Сушко. — Мы в гаражах на Орджоникидзе. Тут кажется кража. Кто-то заднюю стенку разобрал…
Володя выругался.
— Опять гараж. Мы же патрули усилили!
Но Маржанова сейчас интересовала лишь его личная жизнь.
— Алтушка сказала, что с подругами гуляет, — вещал он, словно не слыша ничего больше. — А знаешь, я слышал голоса… И пара голосов… Или она дружит с Кончитой Вурст, или это были пацаны. Я мужские голоса слышал.