Они вызвали охранников и затрещинами выгнали его из школы на глазах у детей. Жулиана, девятилетняя озорница, одна из тех, кто больше остальных вымазал себе лицо, побежала вслед за ним и закричала:
— Остановитесь, остановитесь!
Те, кто прогонял Учителя, тоже остановились. Подбежавшая к Учителю Жулиана протянула ему цветок и сказала:
— Я бы хотела быть виноградной лозой.
— Почему, доченька?
— Она не такая сильная и красивая, как вы. Но любой может дотянуться до ее плодов, — ответила девочка.
Придя в восторг, Учитель заявил:
— Ты будешь великой продавщицей грез.
Некоторые преподаватели просили, чтобы охранники были любезнее с тем человеком, которого они выдворили из школы. Некоторые люди, стоявшие у выхода, аплодировали ему. Повернувшись к ним, он сказал:
— Общество, которое готовит гораздо больше тех, кому предстоит наказывать, чем тех, кому предстоит воспитывать, всегда будет нездоровым. Я бы не преклонялся перед знаменитостями и великими лидерами этой системы, но я преклоняюсь перед учителями.
И он поклонился двум восхищенным его речью преподавателям. После этого он пошел куда глаза глядят. Было непросто сопровождать этого загадочного человека. Он произносил речи в тех местах, где рекомендовалось молчать, танцевал там, где нужно было вести себя спокойно. Его поведение было непредсказуемым. Временами он отдалялся от остальных учеников, чтобы не вовлекать их в суматоху, которую вызвал. Одной из вещей, более всего приводящих его в уныние, было искажение удовольствия в обществе, нечто непредвиденное Фрейдом. Как пророк философии, он часто говорил:
— Мы слабые, тяжелые и хронически неудовлетворенные. Индустрия развлечения разрывается в своем развитии, а индустрия успокоения разрывается в росте. Это вас не тревожит, дамы и господа?
Люди, остолбеневшие от удивления, действительно начинали волноваться. Некоторые — от услышанных слов, другие — от самого человека, который произносил эти будоражащие слова.
Он же продолжал разоблачать их лицемерные рассуждения:
— У нас есть много юмористических программ, но есть ли улыбки, которые доживают до следующего утра? У нас есть источники удовольствия, о которых греки никогда и не мечтали, а римляне никогда не представляли себе, но где же стабильное веселье? А терпение? Какая эмоция пьет из этого источника, чтобы остановиться у его краев?
Человек, за которым мы шли, не переживал, аплодировали ли ему люди или освистывали его. Он заботился лишь о том, чтобы быть преданным тому, чему он доверял. Для него жизнь была слишком короткой, чтобы прожить ее скрытно, легкомысленно и посредственно. И одной из посредственностей современного мира, яростно сражавшейся, была культура знаменитости.