Мягко квакнул сигнал, панель синтезатора вновь прижалась к стене, зато откинулась лежанка. Нетерпеливый сигнал квакнул дважды. Я ухмыльнулся и лег, думая, что спать вовсе неохота. Но как только голова коснулась мягкой панели, вырубился мгновенно, как в пропасть упал. Тогда, только что "взятый от мамы", я еще не знал, что такое сон — генератор. Да вообще ничего не знал...
...День проходил за днем по жесткому распорядку, и я постепенно привык к спартанской жизни, где единственными событиями было съесть завтрак да прослушать несколько длиннющих лекций. Научился извлекать удовольствие от усвоения чертовски непростого, но захватывающего набора фактов, логических посылок, выстраивающихся из первоначальной мешанины в стройную систему выводов. Я постоянно находился в восхищении Знанием, которым нас всех посменно накачивали несколько талантливых преподавателей, и тем, что несмотря на свою огромность, оно так легко и просто умещается в голове. Иногда я вспоминал свое далекое, в прошлой Вечности, терранское школьное житье, и не мог сдержать язвительной усмешки, как по поводу самого материала, так и по поводу метода обучения. Майанскими методами, о которых я начал узнавать подробнее, при помощи четкого представления о работе человеческого сознания, можно было бы втиснуть объем информации терранской десятилетней школы менее чем за год. Причем, не просто запихать в голову мальчишке или девчонке эту информацию, но научить с ней самостоятельно работать и, главное, научить любить учиться. Ведь учеба превращалась в захватывающую игру с природой и ее законами, игру со знанием. Разве только дисциплина о строении Вселенной не вызвала у меня симпатии. Она уж слишком забиралась в заоблачные выси. Зато остальные, конкретные хоть и не по земному, но чисто прикладного характера материалы вызывали непрерывный зуд в кончиках пальцев, уж слишком просто становилось делать приборчики, за которые на родной планете любая из сверхдержав отвалила бы полцарства. Но практических занятий не проводилось. На мое нытье Харфа отрубил "еще наконструируютесь до блевотины". Может, оно и так, но хотелось то вот сейчас... Однако после лекций мы могли лишь наскоро проглотить пищу, и немедленно сверлящий череп сигнал таймера, и забытье, и снова точно такой же день, как прошедший. Еще один. И еще. Менялись только темы лекций. Казалось, им нет конца, но преподаватели все чаще стали поговаривать про дикую свирепость экзаменаторов, затем в потном вале нервозности промчалась сессия, и нас распустили на крохотные недельные каникулы. Стоит ли говорить, что эти семь дней на Террис промелькнули яркой вспышкой падучей звезды, и я снова открыл глаза от таймера в психосейфе.