– Ты – обычный человек, такой же, как все. Молодой парень с блестящим, набитым деньгами чемоданчиком. Сейчас ты зайдешь в участок, обменяешься с полицейскими парой слов и потом выйдешь как ни в чем не бывало.
– Я был уверен, что это шутка, – говорит Мамаду. – Если полицейские поймают меня с кейсом, полным денег, как я буду с ними объясняться?
Но Джонни и не думает шутить. Он на удивление серьезен, и даже обычная его умиротворяющая улыбка исчезла с плотно сжатых губ.
– Я собрался с духом, – рассказывает Мамаду. – Взмолился про себя, чтобы это было последнее испытание перед тем, как приступить к работе, и перешагнул порог участка.
Джонни – образцовый представитель самой надежной и эффективной криминальной организации на всем африканском континенте, нигерийской мафии.
Нигерийская мафия – сила международных масштабов, проросшая, благодаря привязке к территории, во все четыре стороны света. И хотя, с одной стороны, она объединяет средне-мелкие группки, частенько образованные по семейному и этническому принципу, с другой – щупальца их интересов достигают крупнейших рынков оборота наркотиков. Эта идеальная смесь традиций и современности позволила нигерийцам закрепиться во всех африканских столицах, от севера до юга, и выйти за пределы континента – в этом им отчасти помог и накопленный в восьмидесятые опыт торговли героином. Международные рейсы просто кишели курьерами, а когда и их не хватало, нигерийские наркоторговцы вербовали непосредственно экипаж самолета. Потом появляется кокаин, и нигерийцы с головой уходят в новый бизнес. Европе нужен кокаин, и африканцы к этому готовы. Готовы настолько, что начинают завозить кокаин напрямую из стран-производителей. Теперь их присутствие в Европе стало массовым, они нарасхват как у колумбийских и мексиканских наркокартелей, так и у итальянских мафий. Один из родоначальников нигерийской организации – Питер Кристофер Онвумере. До 1997 года, когда его арестовали в Бразилии, Онвумере успел проявить себя истинным наркобароном мирового масштаба. Он договаривался, покупал, организовывал доставку и главное – делал деньги. Нигерийцы – гениальные субподрядчики и всегда знают, где найти пушечное мясо вроде Мамаду.
– Никогда не забуду свой первый взлет, – говорит Мамаду. – Желудок ухает вниз, дыхание перехватывает. А пассажир на соседнем кресле улыбается по-отечески, видя, как я сложил в молитве руки, и не знает, что я молю Бога лишь о том, чтобы не лопнул какой-нибудь из шестидесяти шариков у меня внутри. Это был рейс компании “Роял Эйр Марок”: пересадка в Касабланке, потом оттуда – в Лиссабон. Я говорю себе, что еще несколько часов – и все будет позади. И поневоле думаю, какая будет пытка испражняться шариками и как же я проживу целый день в незнакомой европейской столице. Я с тревогой разглядываю севших в Касабланке туристов. И думаю, что, будь у меня на шее табличка с надписью “Я – наркокурьер”, я бы и то меньше выделялся среди этих мужчин и женщин в шортах и вьетнамках с фотоаппаратами на шее, улыбчивых и беззаботных. И вдруг молнией мелькает внезапная мысль и прогоняет весь страх. Это они употребляют то, что у меня внутри? Это они – мои клиенты? И я уже совсем другими глазами смотрю на незнакомца в центральном ряду, толстяка, скрестившего руки на пузе. Женщина рядом с ним, тоже в теле, донимает его каким-то разговором: судя по всему, важным, но он будто не слышит, а может – спит. В голове всплывают слова Джонни о действии кокаина, и я думаю, что это, видимо, и есть две основные стадии: эйфория и отключка.