А вообще, «Цесаревич» можно считать наглядной иллюстрацией того, насколько негативным для России был союз с Францией вообще и в области кораблестроения в частности. Страна, за всю историю не знаменитая серьезными достижениями в морском деле, почему-то вдруг стала считаться у российских чиновников от флота эталоном. Наверное, так никогда и не станет известно, сколько денег уплыло в карманы тех, кто отвечал за кораблестроительную программу империи, но расплачиваться за это пришлось русским морякам, причем, что характерно, не теплыми креслами, а собственной шкурой.
Закономерным стали и «успехи» корабля в Русско-японской войне. Вначале удар самодвижущейся мины прямо на рейде Порт-Артура. Выпущенные с японских миноносцев, эти «гостинцы» нанесли серьезные повреждения «Цесаревичу», «Ретвизану» и подвернувшемуся под горячую руку крейсеру «Паллада». Два сильнейших корабля русской Тихоокеанской эскадры оказались надолго выведены из строя, что в известной степени и предопределило ход первого этапа не только войны на море, но и всей кампании. «Ретвизан» с его бесхитростно-прямыми бортами удалось в приемлемые сроки вернуть в строй, а вот «Цесаревич» при вроде бы не столь уж и серьезных повреждениях оказался небоеспособен надолго. Все же завалы бортов, которые, по замыслу французских инженеров, улучшали сектора обстрела шестидюймовых орудий и снижали бортовую качку, оказались для корабля весьма проблемными. Нет, конечно, и сектора обстрела, и способность выдерживать удары волн — это все важно и нужно, здесь французы не ошиблись, но ремонтировать корабль с такими бортами в плохо оборудованной базе оказалось делом и мучительным, и долгим.
Правда, сражение в Желтом море броненосец перенес вполне достойно. Для фугасов его броня оказалась весьма крепким орешком, и, теоретически, чуть более мощный японский флагман, противостоящий «Цесаревичу», пострадал куда сильнее. Однако общей картины это все равно не изменило, сражение оказалось проиграно, и после гибели на его мостике не слишком яркого, но талантливого и храброго адмирала Витгефта, эскадра вернулась в Порт-Артур. Ну а «Цесаревич», сохранивший ход, прорвавшись мимо потрепанного японского строя, ушел в Циндао, где и был интернирован германскими властями.
Здесь с броненосца были сняты орудийные замки и части механизмов паровых машин, после чего «Цесаревич» превратился в обычную баржу. И с тех пор бронированный гигант воистину баснословной стоимости, с неповрежденной артиллерией и расстрелянным едва на четверть боезапасом, вместо того чтобы сражаться, до конца войны стоял на приколе укрытый брезентовыми тентами и оттого похожий на плавучую пагоду. Ну а члены экипажа неторопливо занимались ремонтом — пожалуй, загрузить их, но в меру и надолго, оказалось самым грамотным решением офицеров корабля. Иначе моряки одурели бы от безделья, а это чревато серьезными проблемами, что не раз подтверждалось историей. Так было в прошлый раз — так должно было получиться и ныне. Однако в этом случае судьба распорядилась немного иначе, и ее посланец на борту крейсера, еще недавно ходившего под американским флагом, уже приближался к порту.