А пока японцы паниковали, что им обычно не свойственно, но все же случилось, действия Эссена развивались своим чередом. «Рюрик», ведя за собой эскадру, неспешно резал волны, направляясь к югу от зоны боевых действий. То, чем сейчас намерен был заняться адмирал Эссен, придумал еще Эбергард. Правда, это противоречило всем нормам международного права, однако адмирал хорошо помнил слова Екатерины Второй — победителей не судят. Раз так, то в случае успеха кампании ему спишут все прегрешения. В случае же неудачи… Что же, тут вопрос о том, чтобы выжить, даже не стоял.
Надо сказать, война эта отличалась скрупулезнейшим соблюдением всех писаных правил. Япония очень старалась показать себя цивилизованным государством, и потому неизбежные для военного бардака накладки в соблюдении договоренностей сводились к минимуму. Это впоследствии все равно не оценили, однако сейчас такие расклады привели к несколько расслабленному состоянию привыкших к демонстративной вежливости соседей.
Англичане, правда, уже отошли от благодушия — погибшие крейсера и сгоревший порт (причем выжившие моряки в один голос утверждали, что были атакованы японскими миноносцами, да и обломки выбросившегося на скалы корабля идентифицировали как принадлежащие Стране Восходящего Солнца) излечили британских офицеров от беспечности. Сейчас на своих узкоглазых союзничков они посматривали с изрядной долей настороженности, хотя, конечно, в прессу информация о происшедшем не попала, и достоянием широкой общественности не стала. Невыгодно с политической точки зрения, и все тут, а гибель некоторого количества моряков вполне можно перетерпеть ради высших интересов. Вот только политики — они там, в Лондоне, а нарваться на шальной осколок рискуют на местах. Соответственно, хотя указания командования и выполняются, но исключительно для галочки, так что японских моряков в британских портах ожидал сейчас весьма холодный прием.
Немцы же, а также имеющие колонии на приличном отдалении от театра военных действий французы и голландцы, пребывали пока что в полнейшем расслаблении. Да и потом, напрягаться им в этих водах было, собственно, и нечем — их эскадры по сравнению с британскими выглядели откровенно слабо. Того, что они держали в своих портах, вполне хватало для политики канонерок. Иными словами, пугать туземцев им было чем, но выходить с этим на бой против серьезного противника как-то не очень хотелось, не для умных людей такое занятие.
Именно этим обстоятельством объясняются два факта — то, что губернатор Циндао, капитан цур зее Оскар фон Труппель, оказался абсолютно не готов к нанесенному ему позднему ночному визиту, и то, что он, будучи профессионалом и вообще человеком умеющим считать, не возмутился. Да и попробуй, возмутись, если не соизволивший представиться немолодой уже, но крайне внушительный человек в русской военно-морской форме и погонах капитана первого ранга, предложил на выбор или выполнить его условия, или распрощаться с подшефной колонией, а может быть, и с жизнью. Последнего губернатор не боялся, но и очень не хотел, а потому прислушался к сказанному со всем вниманием. А в том, что намерения у странного русского более чем серьезные, ему стало ясно сразу после того, как он продемонстрировал охрану. Его, губернатора Циндао, охрану, связанную и аккуратненько лежащую в уголке. А рядом стояли и скалились в сто зубов эти русские kazaki, и по выражению их лиц фон Труппель определил — церемониться с ним эти простые и улыбчивые дети степей не собираются.