«Остаётся благодарить Отца, — невесело скривился он, возвратным движением клинка разрубая брызнувшее гнилой кровью тело пса, и стряхивая разжавшую челюсти голову на землю, — что Посмертник прежде всего Мастер, и плохо разбирается в механике сражений. Я бы с этими силами взял приступом Долину, а он положил всех в одной мясорубке с неполной сотней тхади».
— Сомкнуть ряды, кхабалги! — выругался сотник, вставая во второй ряд, и прикрывая собой господина. — За Север!
Сразу два мертвых зверя прыгнули на властелина с двух сторон. Синхронно и одновременно разинув пасти и оттолкнувшись от земли, они пронеслись над головами тхади, целясь в голову и глотку Морстена. Рука болела и потеряла чувствительность, а одним мечом, пусть и с пятисотлетним опытом, расправиться сразу с двумя псами он бы не успел. Когда вонь разложения ударила в ноздри, Морстен присел на корточки, позволив зверям вцепиться друг в друга и покатиться под удары клинков своих тхади. Вскочив на ноги, властелин успел заметить, как прямо ему в лицо летит нечто шипастое и колючее, словно надутый пузырь с иголками. С длинными и ядовитыми иголками. Гравейн плюнул, почти не надеясь на попадание. Однако, его слюна коснулась игольчатого тела, и в этот же миг его снесло в сторону ударом брошенного топорика, который кто-то метнул в угрозу от стен укреплений.
Шагавшие слитно, как один, тхади, уперлись задними рядами в ворота. Створки, дико скрипя, разошлись, и оттуда вывалились спешившиеся дварфы, построившиеся в небольшой клин. Одновременно с тем над частоколом глухо захлопали тетивы луков и арбалетов, посылая сверкающие чёрточки болтов и горящие стрелы через головы поредевшего отряда Морстена. Сам он, несмотря на то, что левую руку жгло огнём до самого плеча, сражался в первых рядах.
Тьма давно исчезла, вернувшись в породившую её землю. Под ярким жаром солнца гнилостные уроды Посмертника погибали от темных мечей тхади, заливая порченой кровью злосчастное поле. Гвардия северянина притомилась, и уже не выкрикивала оскорбления в адрес бессловесного врага, и рубилась молча.
Морстен едва не отмахнулся мечом, когда ощутил сзади чужое присутствие. Но, развернувшись, и стряхнув с лица капли пота, ему пришлось опустить взгляд вниз. Дварф в надвинутом на самые брови шлеме посмотрел на него угрюмым взглядом светлых серых глаз.
— Гуррун, — буркнул он, ударив себя перчаткой в нагрудник. — А ты, стал быть, Чёрный Властелин?
— Морстен, — без лишних церемоний выдохнул Гравейн. — Будем сражаться, или разговоры разговаривать?
— Кажется, мы сработаемся, — ухмыльнулся дварф в топорщащиеся под носом картошкой седые усы, и перехватил секиру поудобнее. Ну, Морстен-горстен, подвинься, сейчас мы покажем тебе, как надо биться. Гуррун хадб-шаггазад, ха!