Как там сказал Тео? «А с чего вы взяли, что я не солгал вам?» Вот-вот, с чего мы взяли, что Ватрушкин не солгал нам? А вдруг это маскировка? Вдруг за глуповатым выражением лица и за этими вполне искренними слезами отчаяния скрывается душа убийцы? Хладнокровного, безжалостного убийцы, блестящего актёра, а так же непревзойдённого стратега и аналитика. А что, если он заранее подстроил этот спектакль, чтобы отвести от себя подозрения? Так ли крепко была привязана верёвка? Как бы это проверить?
Впрочем, я решила проверить это другим способом, куда более лёгким и вероятным. И, склонившись к Ватрушкину, взяла его за руку и развернула ладонью к себе. Этот мой странный жест не укрылся от Арсена, ровно как и моё чуть разочарованное выражение лица.
Пуговица! Он носил рубашки на пуговицах!
Выходит, запонку обронил не он?
– Так это ты был таинственным возлюбленным Селины? – Спросил Арсен, так и не дождавшись от меня никаких комментариев.
– Нет, – мой голос прозвучал одновременно с голосом Ватрушкина, затем я замолчала и отошла в сторону, а он продолжил: – В том-то и дело, что нет! Она ошиблась! Она во всём с самого начала ошиблась, она всё не так поняла!
– Кто?!
– Соколица! Фальконе, эта чёртова ведьма! Вчера она сказала, что у неё есть доказательства связи Селины и одного из нас! – Ватрушкин поморщился. – Связи! Какое грязное, грубое слово! Это была нежная любовь, искренняя и чистая, платоническая, чёрт возьми! Какая связь?! Это ж надо было так всё опошлить!
– Погоди-погоди, Ватрушка, давай по порядку, – осадил его журналист. – Соколица знала о твоих отношениях с Селиной?
– Отношениях! – Застонал паренёк в отчаянии, и, откинувшись на спинку кресла, принялся ритмично биться об неё головой. – От-но-ше-ни-ях! Проклятье, Арсений, ты думаешь, были они, эти отношения?! Ничего у меня с ней не было никогда в жизни и не было бы, по крайней мере до свадьбы! Я был безнадёжно влюблён в неё, только и всего! А эта склонная к преувеличениям итальянка раздула из моей симпатии такую историю! Якобы это я встречался с Селиной в домике у реки, якобы это я убил её! Боже… отец меня убьёт, когда узнает, во что меня угораздило ввязаться! А ведь самое страшное, знаешь что? То, что я действительно любил мою Селину!
Я отчего-то вспомнила Томаса Хэдина в тот момент, человека, который говорил мало и по существу. И решила взять с него пример.
– Какого рода доказательства у неё были? Очередные глупые догадки?
– Нет, – он потряс головой, – стал бы я вешаться из-за домыслов какой-то старой курицы?! Ох, простите, простите, я невежливо сказал о даме, я… я не хотел! Просто я так растерян, я не знаю, что делать! Если мой отец узнает… боже… что же будет… лучше смерть! – С этим горячим возгласом он метнулся вперёд, вот уж не знаю, с какой целью. То ли хотел связать верёвку заново, то ли использовать бритву – тут уж на что фантазии хватит. Но Арсен его, разумеется, остановил, и, довольно грубовато вернув назад в кресло, сказал: