Я хотела зайти к Франсуазе, чтобы поделиться с ней последними новостями (не про Фальконе, не подумайте, тут я слово своё намерена была сдержать и никому ничего о её гибели не говорить!) – и может, даже рассказать ей о своих подозрениях на счёт Тео, вот только Франсуаза сама пришла ко мне. Правильней будет сказать – ворвалась, точно вихрь, едва заслышав мои шаги.
И, стоя в дверях моей комнаты, она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я думаю, она хотела предупредить меня, кто именно из парижской полиции к нам пожаловал, но по моему лицу поняла, что я и так уже об этом знаю. Тогда она, на ходу перестраивая свою фразу, выдохнула с отчаянием:
– Бог ты мой, Жозефина! У него и впрямь голубые глаза! Всё, как ты и говорила!
III
Второй звонок прозвенел, когда мы были уже в коридоре, и на этот раз наше опоздание было засвидетельствовано вредным доктором из Швеции.
– Какая поразительная непунктуальность, мадам! – Сказал он, демонстративно глядя на карманные часы. – Вижу я, сегодня приз за звание самой непунктуальной нации переходит к французам?
Я с удивлением обнаружила, что и Габриеля, действительно, до сих пор нет.
– А где мсье Гранье? – Спросила я у Арсена, который встал, чтобы подать мне стул.
Русский журналист вздохнул со всё тем же состраданием, и кивком головы указал на пустующее место Габриэллы Вермаллен. Я же не сдержала возмущённого: «Ох!», и очень надеюсь, что кроме Арсена никто его не услышал.
Вот, значит, как?! Мерзавец! Ещё один мерзавец, такой же, как все эти… Ах, грязное мужское племя, как я вас всех ненавижу! Говорите одно, а делаете другое! Что же выходит, милый Габриель, твоя страстная любовь ко мне не помешала тебе ныне хорошо проводить время с Габриэллой?!
Боже. А я ведь едва не влюбилась в тебя!
– А где мадам Фальконе? – Полюбопытствовал Лассард. То, что он всё время о ней спрашивал уже начало казаться подозрительным. Но когда я посмотрела на него, я поняла, что подозрительно вовсе не это, а то, что у него были мокрые волосы! Он, что, гулял под дождём? Уж не рядом ли с озером, где задушили мадам Соколицу? И, помнится, про озеро вчера упомянул именно он!
– Вы были снаружи? – Спросила я вместо ответа. Сама не знаю зачем, не удержалась. – В такую погоду?
– Я… э-э… хм. Да. – Затем Лассард пробубнил что-то невнятное, и закончил свой монолог, повторив предыдущий вопрос: – Так где же мадам Фальконе?
– У себя в номере, следует полагать, – отозвался доктор Эрикссон. – Видимо, не придумала, чем развлекать нас за обедом, и решила не являться вовсе. Меня куда больше интересует, где мсье Теодор?