Беседа? А не хотите ли, милый Ричард, прямое обвинение в убийстве? Одной «беседой», как вы выразились, дело не ограничилось – в целом комиссар был не такой уж и страшный. Резковатый, грубоватый, но не настолько же, чтобы мне терять сознание средь бела дня от одного только его вида? Но о подозрениях комиссара в мой адрес я благоразумно умолчала. Мне не хотелось, чтобы радушие и забота на лице Ричарда Хартброука сменились подозрением и презрением. Селину он любил, а убийце её от всей души желал сгореть в аду – я была уверена, что он не обрадуется, если я признаюсь, что именно меня Витген и подозревает в убийстве бедной девушки.
Разговорчивый англичанин прописал мне полный покой, заставил проглотить горькую микстурку (пустырник, судя по привкусу), и посоветовал подремать до самого вечера. И уж точно никуда из своей комнаты не выходить, да-да! Эту фразу он произнёс со значением, смешно тараща глаза из-под круглых стёкол очков. Я улыбнулась, хотя то, на что он намекал, к улыбкам не располагало вовсе.
– Вы думаете, это и вправду Февраль? – Спросила я его, когда доктор уже сложил свои лекарства в компактный несессер, и собрался меня покинуть. Ответ меня не обрадовал ничуть:
– Ну а кто же ещё, милая Жози?!
Ой, кажется, нужно признаться кое в чём. Ласковое «Жози» и безо всяких «мадам» было моим ответом на его «называйте меня просто Ричард»! И не нужно укоризненно качать головой в мой адрес – вспомните слова Фраснуазы: Жозефина не перестанет флиртовать даже когда окажется на смертном одре…
Так или иначе, из беседы с доктором удалось почерпнуть кое-что интересное. Например, по большому секрету он поведал мне о первоначальных результатах медицинской экспертизы, и выяснилось кое-что любопытное.
Неспроста Витген спрашивал, где я была с половины первого до половины третьего! Вскрытие показало, что смерть, вероятнее всего, наступила где-то в это время. Круг подозреваемых стремительно сужался до – вуаля! – одного человека. И на этот раз им была даже не я.
Посмотрите программку отеля, что лежит на туалетном столике в каждом номере. В ней указаны общие правила, затем постановление самого Шустера о запрете курения в номерах (в целях профилактики возникновения пожаров) и, самое главное, время работы ресторана.
Столовый салон №3, обслуживающий постояльцев с третьего этажа, на завтрак открывается ровно в девять утра, затем – в полдень, на обед. Моё безоговорочное алиби могли бы подтвердить двенадцать постояльцев с третьего этажа, ровно как и я могла подтвердить их присутствие в ресторане с полудня и как раз до половины третьего. Обед затянулся из-за нашего знакомства, трапезу как таковую начали на полчаса позже, потому что мы потеряли много времени за представлениями и любезностями.