«Все в порядке?» – жестами спросил он Плохую Обезьяну.
Шимпанзе посмотрел в бинокль на сторожевой пост, расположенный у гигантской стены. Вооруженные люди-солдаты ходили взад-вперед вдоль стены и пристально вглядывались вдаль. Морис говорил, что еще больше солдат скоро придет сюда, чтобы драться с теми, которые находились в лагере. Плохая Обезьяна не очень хорошо во всем этом разбирался, но догадывался, что люди на стене высматривали врагов. И еще он понимал, что никто из этих людей не дружил с обезьянами, так что им нужно было удрать отсюда еще до того, как начнется сражение.
А это значило, что бежать нужно было со всех ног.
– Вперед! – прошептал он Морису и детям, подгоняя их рукой, а сам остался позади, продолжая наблюдать за лагерем. Солдаты смотрели вдаль, высматривая людей-врагов, и не искали сбежавших обезьян. – Пошли, пошли, пошли!..
Нова вскарабкалась на спину Морису, на свое обычное место. Обезьяны бросились вперед из-за укрытия и побежали по открытому полю к нижним склонам горы, возвышавшейся над лагерем. Они мчались изо всех сил, сбивая в кровь ноги и костяшки рук, стремясь к заснеженному, покрытому лесом холму, в надежде на то, что метель и ночь скроет их.
Успеют ли?
– Вперед, вперед. Прочь из этого плохого места!
* * *
За детьми настала очередь взрослых. Ракета следил, чтобы все оставшиеся обезьяны прошли в туннель. Крупным орангутангам и гориллам было трудно протиснуться, но они справились. Многие взрослые не хотели расставаться со своими детьми, но их убедили, что детей лучше будет пустить первыми, на тот случай, если люди спохватятся и поймут, что происходит. Никому не хотелось оставлять детей в загоне, если охрана начнет стрелять в убегающих обезьян. Вперед пропускали старых и больных.
«Почти закончили», – подумал Ракета.
Времени это заняло больше, чем он предполагал, но наконец последние обезьяны покинули загон, и остались только он и Цезарь. Он повернулся к своему вожаку, готовый покинуть проклятый лагерь, и увидел Цезаря, стоящего у ворот загона. Вожак не отрываясь смотрел на освещенную изнутри сторожевую башню. Ракете пришло в голову, что смотрел он на нее на тот случай, если вдруг Полковник снова подойдет к окну. Ракета был доволен тем, что окно оставалось пустым… по крайней мере на какое-то время.
Не желая искушать судьбу, он подошел к Цезарю. Привлекая внимание, прикоснулся к плечу вожака.
«Пойдем», – позвал он жестами.
Но Цезарь остался стоять, не сделав попытки сдвинуться с места. Его изумрудно-зеленые глаза оставались прикованными к освещенному окну на башне. Ракета не понимал, отчего Цезарь медлит. Все обезьяны давно покинули лагерь, и не было никакой необходимости задерживаться или продолжать следить за Полковником.