«Нет! – в ярости подумал он. – Нельзя больше убивать обезьян!»
Из окна под ним торчал истрепанный флаг. Случайная искра или выстрел подожгли его, и он горел как факел. Свесившись с карниза, Цезарь ухватился за древко флага, которое едва выдержало его вес, не дав ему упасть. Конец древка выскочил из крепления, но Цезарь, изо всех сил вцепившись в него, скользнул по нему вниз, а потом выпустил из рук и упал на заснеженное дно каньона.
Жесткая земля выбила воздух из его тела, но он мгновенно вскочил на ноги и бросился через тюремный двор, все еще сжимая в руках сумку с гранатами. Разъяренные офицеры стреляли в него из окна башни. Вокруг него по земле стучали пули, взрывая снег и лед.
Полковника больше не было, а обезьяны Цезаря были в опасности.
«Сохрани моего сына, – мысленно попросил он Озеро и Вселенную, – пока я буду воевать с этими людьми».
* * *
Сотни обезьян прижались к земле за россыпями камней, пулеметный огонь со стены отсекал их от холмов. Уже не в первый раз Ракета пожалел, что обезьяны не начали свой побег под покровом ночи, до того как прибыла армия других людей. Он стрелял по стене из автомата Бойла, надеясь хоть как-то прикрыть огнем обезьян, которые, вылезая из туннеля, понимали, что идти было некуда.
Тела обезьян, срезанные пулеметным огнем, покрыли обледеневшее пространство между россыпями валунов и подножьем холма. По сообщению Плохой Обезьяны, Морис и большая часть детей смогли скрыться в горах, но остальные оказались запертыми здесь, за камнями. Покрытые лесом холмы звали Ракету к себе, но как они могли пересечь открытое пространство, чтобы их не срезал пулеметный огонь?
«Если бы Цезарь был здесь, – подумал он, – он бы что-нибудь придумал…»
* * *
Град пуль обрушился на пулеметное гнездо, устроенное на стене, заставив стрелка укрыться за пулеметом. Пули рвали дерево и бетон рядом с солдатом. Его безволосое розовое лицо раскраснелось от ярости. Пулеметчик грязно выругался, потом крикнул солдатам:
– Убейте их! Убейте их всех!!
Отойдя с простреливаемого места, Рыжий понял, что обезьяны открыли ответный огонь. Он спросил себя, каким образом им попало в руки автоматическое оружие, потом решил, что ему все равно.
Он зажмурился, услышав кровожадные нотки в голосе пулеметчика. Он ведь говорил, что нужно убить других обезьян? Точно?
Вид прятавшихся от пулеметного огня обезьян обеспокоил Рыжего больше, чем он ожидал. Обезьян Цезаря он не любил – они предпочли Цезаря Кобе, сделав Рыжего и его товарищей отверженными, – но Рыжий все время помнил, что Коба защищал обезьян от людей, и никак иначе. Его мучило сознание вины.