Сначала Цезарь подумал, что он один. Потом он заметил фигуру, стоявшую в нескольких метрах от него. Когда его зрение прояснилось, Цезарь увидел, что это был Пастор, один из людей-солдат, которым он совсем недавно спас жизнь. Юноша казался напряженным, и ему было явно неудобно; он посматривал на Цезаря, держа в руках боевой арбалет. Цезарь подумал, может ли Пастор проявить такую же милость, какая была проявлена в отношении него.
«Скорее всего, нет», – догадался он.
Прежде чем Цезарь смог сказать что-нибудь Пастору, откуда-то из тени прозвучал знакомый голос. Чьи-то шаги зашлепали по лужам по направлению к Цезарю.
– Грант и Ли, – сказал голос. – Веллингтон и Наполеон…
Цезарь только раз слышал этот голос раньше, в его оскверненном жилище в крепости, но он мгновенно его узнал. Его глаза расширились, когда из тени на свет вышел Полковник.
– Кастер и Сидящий Бык… ты, наверное, не очень любишь читать книги, – сказал он. – Но это… это великий момент, – он замолчал, подчеркивая весомость своих слов. – Это… это уже за пределами истории.
Цезарь в ярости смотрел на убийцу своей жены и первенца. Вся осознававшаяся им физическая боль исчезла, испепеленная раскаленной добела яростью, зажегшейся при виде именно этого человека.
Камуфляжная краска больше не скрывала лица Полковника, он стоял и холодным взглядом изучал распростертую перед ним обезьяну. У него была белая кожа, выдубленная ветром и солнцем, на бедре висела кобура с личным оружием. У него был спокойный голос, даже какой-то бесцветный. Только блеск его холодных голубых глаз говорил о том, насколько он был опасен.
– Где ты был? – спросил он Цезаря. – Мы набрели на твое стадо. Если честно, нам повезло, но я был удивлен, когда увидел, что тебя с ними нет.
Цезарь пристально смотрел на лысого бородатого мужчину, который был в ответе за смерть Дротика, который распинал на кресте обезьян на краю обрыва и взял в плен народ Цезаря. Он не хотел отвечать этому человеку или затевать с ним словесную перепалку. Он хотел крови Полковника.
Он пополз к своему врагу, собираясь вцепиться ему в глотку, но что-то, стягивавшее ему горло, отдернуло его назад. Задыхаясь, он слишком поздно понял, что на его шею был надет ошейник, а руки сковывали металлические наручники. Оглянувшись через плечо, он увидел Рыжего, в руках у которого был другой конец цепи, прикрепленной к его ошейнику. Предатель с силой дернул ее, явно наслаждаясь унижением и беспомощным положением Цезаря.
«Месть за Кобу и за собственное положение отверженного?»
Пастор сделал несколько шагов вперед, направив арбалет на Цезаря, который злобно посмотрел на него. Совсем недавно они оба находились в совершенно противоположной ситуации.