– Это же Андреас, – сказала Сэм. – Ну точно он.
– А сколько лет вашему Андреасу?
– Около пятидесяти… может, чуть больше.
– Этому человеку, будь он еще жив, сейчас уже стукнуло бы девяносто пять. Но он повесился в тюремной камере в Лионе еще в тридцать восьмом году.
Ее ноги стукнулись о стол; кровь в висках пульсировала так, словно голова вот-вот взорвется; несколько мгновений Сэм казалось, что ее сейчас стошнит. Она отчаянно вцепилась руками в столешницу.
– Несколько недель назад я смотрел по «ящику» один документальный фильм, и там показали фото этого типа с уродливой рукой. Я сразу же вспомнил про того человека, о котором вы мне рассказывали.
– Так кто же он, Кен?
– Клаус Вулф. Один весьма загадочный немец. Он всерьез занимался черной магией, в двадцатые – тридцатые годы участвовал в нескольких сборищах таких же, как он, чокнутых в разных концах Европы. У него были какие-то дела в Италии, но его выкинули оттуда, когда Муссолини начал чистки, и он переехал во Францию. Там женился на какой-то женщине, не менее странной, чем он сам, и супруги вместе совершили несколько ритуальных убийств. Его арестовали в Лионе в тридцать восьмом, предъявили ему несколько обвинений в убийствах, но его жена Ева, которая была на восьмом месяце беременности, бежала и, как полагают, оказалась в Англии, где выдала себя за беженку-еврейку. У них был четырехлетний сын, которого ей пришлось оставить, и мальчика в конце концов усыновили родственники в Швейцарии.
– Это и есть Андреас?
– Вряд ли найдется много людей с таким уродством.
– И обо всем этом рассказывалось в телевизионной программе?
– Нет. Просто я знаком с одним продюсером на Би-би-си, позвонил ему и спросил, есть ли у них еще какая-нибудь информация. Он поговорил с автором передачи, и тот прислал мне эту фотографию.
Сэм несколько секунд сидела молча, разглядывая холодное, самоуверенное лицо на снимке.
– Сегодня среда. – Она посмотрела на часы. – Клер говорила, что по средам она всегда там.
– Кто? Где?
– В Блумсбери… Кен, мы можем прямо сейчас поехать в Блумсбери?
* * *
Кен остановил «бентли» перед Холистическим центром разума и тела, и Сэм выбралась из машины. Женщина со стянутыми назад волосами и стянутым назад лицом сидела за кассой.
– Я бы хотела увидеть миссис Вулф.
– Ее здесь нет, – ответила та, практически не шевеля губами.
– Мне казалось, она всегда принимает по средам.
– Миссис Вулф заболела.
– А вы не знаете, когда она появится?
– Она очень больна. Не знаю, появится ли она вообще.
– Мне необходимо с ней поговорить.
– Она никого не хочет видеть.