— А что с моим медальоном? — сменила я тему, чтобы не разреветься, как маленькая испуганная девчонка.
— И об этом тоже забудь. Нет больше твоего медальона. Теперь это изменённый артефакт, — настойчиво проговорил Айсек. — А изменённые артефакты у нас вне закона, так что его рано или поздно уничтожат.
— Изменённый артефакт… — прошептала я, словно пробуя это определение на вкус.
В памяти всплыл рассказ учителя об артефактах, которые подвергли трансформации. «Изменить артефакт может только его создатель или владелец. При трансформации стираются все заложенные изначально барьеры, артефакт становится нестабильным. Он может выйти из под контроля и уничтожить даже своего хозяина, если тот не будет обладать достаточной силой, чтобы обуздать потерявшую запреты основу. При создании каждого артефакта используются стандартные наборы ограничений, как то: не потреблять энергию от владельца, не потреблять всю энергию кого бы то ни было, то есть артефакт не может впитать последнее дыхание жизни, не убивать, даже по приказу хозяина, только обездвижить, или ослабить, не создавать фоновые возмущения выше трёх баллов. При четырёх баллах разрушается структурная целостность природной среды и может произойти стихийное бедствие».
Но это были установленные имперской службой контроля магических воздействий правила. Их, конечно же, нарушали, но нарушителей неизменно отлавливали и наказывали. С изменением уже созданных по правилам артефактов было намного сложнее. Такие артефакты отслеживались только при всплеске магического фона, когда владелец уже потерял контроль.
Мой же враг контролировал медальон настолько хорошо, что без проблем отслеживал меня с его помощью, несмотря ни на что. И даже подпитывал силу изменённого артефакта, поглощая жизни.
— Φид, ты просто верь. Верь, что мы справимся, как я поверил в существование увиденного тобой источника драконьей силы.
Айсек произнёс эти слова так спокойно и уверенно, что мне захотелось обнять его. Мимолётный порыв, но он открыл мне глаза на многое. Я поняла, почему доверилась этому взбалмошному и порой безответственному мужчине. Он стал мне настоящим другом. Пусть мы познакомились совсем недавно, но разве настоящими друзьями становятся с течением лет? Нет, это проверяется дружба годами и поступками, а возникает она именно так — внезапно и, казалось бы, необоснованно.
Задумавшись, я поняла, что не доверила бы свою жизнь ни одной из былых подруг (ну разве что, Матильде, и то с опаской), а Айсеку я верила безоговорочно. Даже Альтанир, несмотря на необъяснимую симпатию к нему, не внушал мне доверия, особенно после подслушанного разговора. Как можно верить тому, кто готов поступиться твоим мнением и действовать у тебя за спиной лишь потому, что считает твои решения неверными? Предательство во благо? Нет, такого я не простила бы никогда. И пусть он не предал, но обозначил свою готовность сделать это.