ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ВЕЛИКИЕ СУДЬБЫ ВЕРШАТ ИСТОРИЮ
— Осторожнее! Вы наступили мне на ногу! — выдернул меня из плена построения судьбоносных планов недовольный голос.
Голос был смутно знакомым, особенно эти возмущённые нотки с примесью превосходства. И кто виноват, что по его ногам топчутся? Сидел бы скромненько на скамеечке, поджав свои ботинки под неё, так нет же — развалился и ногу едва ли не до середины дорожки вытянул. Проследила взглядом от носка ботинка, на котором отпечатался пыльный след моей туфельки, по длинной ноге в потёртой широкой штанине, охотничьей куртке (он её вообще снимает?) и встретилась с, пылающими праведным гневом, насыщенно-карими глазами. Без маски знакомый незнакомец выглядел не так таинственно, как при прошлой нашей встрече, но тоже весьма впечатляюще. Неохотно призналась себе, что его лицо не лишено привлекательности. Если бы не это пренебрежительно-возмущённое выражение лица, его даже можно было бы назвать красивым, не слащавой, мужской красотой.
— Прошу прощения, я не нарочно, — проявила вежливость я.
— Судя по частоте ваших «случайных» посягательств на мои ботинки, это у вас уже вошло в привычку. Вредную привычку, — проговорил адепт.
Так значит, он меня тоже узнал. И чему я удивляюсь? Ещё при первой нашей встрече он смотрел на меня, будто сквозь маскировку.
— Больно мне нужны ваши грязные ботинки! — возмутилась я. — Нечего посреди дороги их разбрасывать.
— Ботинки были чистыми, пока вы их не затоптали! — оскорблено заявил брюнет.
— Я же извинилась, — неожиданно для самой себя растеряла весь запал я. На глаза навернулись слёзы, подбородок предательски задрожал.
Нет, я, конечно же, не расстроилась из-за невоспитанного адепта. Но стычка с ним стала той самой последней каплей в озере моих проблем, которая его переполнила.
— Вот только не нужно изображать жертву, — проворчал адепт. — Подумаешь, на ногу наступила. Мелочь.
— Я мелочь? — пискнула я. В этой короткой фразе смешались и обида, и растерянность, и груз навалившихся проблем. — Да сам ты мужлан!
Две слезинки всё-таки сорвались с ресниц и покатились по щекам. Одна оказалась слишком мелкой и застряла на полпути, вторая же докатилась до подбородка, сорвалась вниз и, своим успехом, вдохновила её последовательницу. Я шмыгнула носом и развернулась, чтобы спрятаться в гуще деревьев и выплакаться, раз уж случилась такая оказия. Не стоит бросать на полпути то, что уже начала делать.
— Да стой же ты, — окликнул меня адепт.
Я надеялась, что ему хватит такта оставить плачущую девушку одну, но о такте этот тип слышал, наверное, только то, что он нужен при обучении танцам. Он догнал меня, обогнал и преградил путь.