Местные жители были странным народом – одевались на старинный манер и говорили с акцентом, настолько трудным для его восприятия, что он не понимал каждое третье слово, когда беседа велась медленно и обычным тоном, и полностью упускал смысл сказанного, когда говорившие бормотали о чем-то между собой, что случалось часто. В целом, население было однородно по составу, как жабы в пруду. За исключением распутных служанок, которые родились за пределами долины в более многолюдных местах, местные женщины в разговоры с ним не вступали. Застенчивостью, вне всякого сомнения, они не страдали: улыбались, подмигивали и норовили прижаться мимоходом, но не произносили ни слова. Многие были беременны, но что его удивило – так это полное отсутствие детей в поле зрения. Самый юный из тех, кого он повстречал, уже брил бороду.
В полумиле к северу от города, над обрывом, высился храм, построенный в незапамятные времена. В первый же вечер, когда Шпион расположился в гостинице, его внимание привлекла суматоха в пивном зале. Хозяин, прислуга и гости вдруг разом отставили кружки с элем и тарелки с жареной козлятиной и устремились на городскую площадь. Процессия деревенских жителей, освещая себе путь факелами и светильниками, потянулась по дороге, ведущей от площади к храму. Они двигались в полной тишине, возглавляемые троицей в рясах цвета ржавчины и устрашающих языческих масках, которые не напоминали ни одно знакомое Шпиону легендарное или реальное существо.
Поток паломников влился в дальнее здание, и его холодный, темный силуэт поглотил их на добрых два часа, после чего процессия вернулась на площадь и разошлась. Хозяин гостиницы оказался одним из облаченных в рясу предводителей церемонии. Он снял свою отвратительную маску – восковой гибрид угря с каким-то хищным насекомым – и громко затопал по залу, подбрасывая дрова в камин и собирая посуду, как будто не произошло ничего необычного. Позже Шпион попытался выведать что-нибудь у служанок, но те потупляли глаза и пытались отвлечь его от расспросов посредством далеких от изысканности, но пылких любовных утех.
На следующее утро, как следует позавтракав, он решил наведаться ко вчерашнему месту. Пес поплелся за ним с заметным отсутствием энтузиазма. Рыча, поскуливая и злобно косясь на каждого встречного, он давал понять, что деревня ему решительно не нравится. Горный воздух дурно действовал на его утонченные собачьи чувства.
Храм на холме был самым величественным сооружением, которое встретилось Шпиону с момента выезда из столицы: экстравагантное выше всякой меры для столь глухой провинции королевства и одновременно феноменально запущенное строение; несомненный пережиток древних времен. Годы и землетрясение (от которого край пострадал лет десять назад, по словам хозяина гостиницы;