Изысканная кружевная решётка сорванной валялась на земле. Ничто не мешало мне приблизиться к дому.
Цветы на клумбах жалобно скукожились под палящим дыханием огня.
В широких, двустворчатых дверях дико танцевали багряные всполохи.
«Пора домой, Одиффэ. Матерью Кошмаров ты так и не стала, да никогда и не хотела быть. Пора домой. Бездна ждёт тебя».
С каждым шагом жар делался нестерпимее, но я, словно сойдя с ума, упрямо стремилась в горнило огня.
Он заворожил. И заставлял навязчивый голоса умолкнуть.
Внутри огненного зёва светилась лестница, почти целиком успевшая потонуть в огненной реке.
Резкий рывок отбросил меня назад, в спасительную тень, оттаскивая от Бездны, куда я так неосмотрительно готова была ринуться:
– Ты что творишь?!
Морок развеялся. Депрессивные голоса заткнулись.
Стало страшно от того, что я только что пыталась сделать. Страшно и стыдно.
Миарон смотрел на меня разъярённо:
– Объясни, что я сейчас только что видел? Как это понимать?
Пришлось отвести глаза.
– Я не знаю, не понимаю, что со мной. Наверное, устала.
– Странный способ отдохнуть.
– Я… я правда не знаю, что это было. Будто зов, туманящий голову.
– Зов?
Зрачки Миарона сузились в змеиные щели, когда он смотрел в сторону полыхающего дома.
– А ведь и правда… что-то такое там есть…
Он снял с себя камзол, бросив его мне в руки.
– Что ты собираешься делать? – встревожилась я.
Но меня уже никто не слушал.
Одним гибким движением оборотень прыгнул в фонтан.
Вода достигала ему почти до пояса и при мысли о том, какая она ледяная, особенно по контрасту с жаром, идущим от горящих зданий, мне стало дурно.
– Что ты творишь?
Но он по-прежнему вёл себя так, будто меня не слышал.
Окунувшись с головой, вымок до нитки.
– Миарон!
Сбросив сапоги, он с кошачьей ловкостью вскочил на балюстраду крыльца и принялся карабкаться по стене вверх.
Руки успели частично трансформироваться. Я чётко видела длинные когти, отливающие в свете пламени синевой, пока оборотень карабкался всё выше и выше, игнорируя тянущиеся к нему со всех сторон языки пламени.
Я считала глупостью нервные припадки экзальтированных барышень, лишающихся чувств на турнирах, но в тот момент чуть сама не потеряла сознания.
Я знала, что Миарон ловок, хитёр и силён. Что у него, как у любой кошки, девять жизней.
Оставался вопрос, сколько из них он уже успел потратить?
А огонь (мне ли не знать?) стихия непредсказуемая, опасная и капризная. Его действия не предугадать.
А что, если?..
Я не могу себе позволить потерять его снова! Только не так быстро! Я ведь ещё толком даже не успела привыкнуть к тому, что он жив.