Возня с амулетом заняла от силы час. Основу выбрала сложную, рука сама потянулась к ней. Два серебряных ромба, в которые надлежало вставить камни, и переплетение виноградных лоз из серебра. Конструкция не выглядела массивной или женственной. Идеально.
Сосредоточенно закусив губу, я выбрала два камешка янтаря из шкатулки наставницы, сжала их пальцами и прислушалась к себе. Чистые. Должны подойти. Как только определилась окончательно, вставила их в основу и дала небольшой толчок силы. Магия сопротивлялась, ей словно приходилось преодолевать невидимый барьер, но я была настойчива и, в конце концов, все получилось. Камни заискрились золотыми искрами. Серебряные лозы ожили, зашевелились, опутали мерцающие кусочки янтаря. Я выдохнула. Все, должно держаться.
Еще какое-то время ушло на заклинания, но я справилась на отлично и вскоре протянула Квейну, который подозрительно поглядывал на меня из кресла, готовый продукт ведьминского труда.
Умаялась, жуть! А в ответ - никакой благодарности.
На физиономии оборотня читалась мрачная обреченность.
- Нравится терпеть все прелести пробуждения силы - можешь не носить, - было немного обидно, что он держится так... так... ну, как если бы я выполняла работу, за которую мне хорошо заплатили.
Бесит. Они мне жизнь испаршивили, между прочим! И на будущее посягают. А я его спасла, теперь вот амулет сделала... В ведьминском понимании, это была вопиющая несправедливость.
А всяческая несправедливость нам, ведьмам, глубоко противна.
Квейн нацепил на себя амулет с таким видом, будто в петлю лез, - и затих на целую минуту в ожидании. Тук-тук. Тук-тук. Со слухом было явно что-то не то, потому что нас разделяло расстояние в несколько шагов, а я все равно слышала, как бьется его сердце.
Ничего не произошло. В смысле, ничего неприятного.
Оборотень медленно выдохнул.
- Если ждал, что я вложу туда какую-то гадость, зачем нацепил? - стало правда интересно.
Пожатие плеч стало весьма сомнительным ответом.
Впрочем, он быстро нашел проблему.
- И что, мне теперь все время с этим ходить? - нахмуренные брови выражали крайнюю степень недовольства. - Как какой-то человеческой девчонке?!
Надо же, какие мы нежные!
- Почему сразу человеческой? - не поняла я.
- Наши себя не украшают, - добавил еще один штрих к моим знаниям про оборотней Квейн. - У нас не принято.
Что ж, у каждого свои заморочки. Имеют право.
Но отказать себе в удовольствии не смогла.
- Может, у ваших женщин слишком жадные мужчины, чтобы покупать им хотя бы простенькие безделушки, потому и не принято?