Он выказал недовольство ответом.
– Значит, вы не хотите сделать признание?
– Как вы думаете, если бы я сделал, я был бы умным?
В это время второй коп вернулся в комнату с кофе.
– Обычный, – сообщил он, поставив передо мной чашку. – Знаешь, парень, – добавил он через минуту, – тебе стоит посмотреть видеозапись, это очень забавно!
Я узнал адвоката, как только увидел его. Пэт Мюррей был похож на заурядного ирландского полицейского, зато носил тысячедолларовые ботинки и самый дорогой костюм, какой только можно было достать от «Сэвил Роу». У него был шрам во всю щеку и коротко стриженые волосы, да еще вдобавок совершенно брутальная манера держаться с клиентом. Говорил он с ярко выраженным ирландским акцентом. Но тем не менее он был тем самым адвокатом, который помог выпутаться из истории с наркотиками Сьюзан, и тем самым, кто спасал пару раз Зули от проблем с заказчиками, которых она немилосердно «кидала».
У него были холодные руки, и это вызывало неприятное ощущение при рукопожатии.
– Так… – Он оглядел меня с головы до ног.
– Можно я расскажу вам, что произошло, мистер Мюррей?
– Пока нет!
Он сел за стол и закурил, предложив и мне сигарету. Но мне не хотелось ничего принимать от него.
– Мне не нужно знать, что произошло, мне нужно знать только некоторые детали. Таков принцип моей работы. Я буду задавать вам вопросы. А вы отвечайте настолько точно, насколько сможете. Не надо импровизаций. Здесь не театр одного актера.
Он говорил довольно резко и повелительно, совсем не так, как я ожидал от человека, которому должен доверить свою защиту.
– Все понятно? Приступим. Что вы делали в доме мистера Казановы?
– С чего вы взяли, что я там был?
Мюррей посмотрел на меня исподлобья:
– Ваше присутствие заснято на видео – то, как вы ходили по комнатам, валялись в спальне на постели, заходили в туалет. Вы вели себя не так, как ведет себя приглашенный в гости человек, а как вор.
Я вздохнул.
– Послушайте, меня пригласили туда посмотреть матч Тайсона.
– Матч должен был состояться следующим вечером.
– Значит, я все перепутал. Я очень занят и мог ошибиться, забыть время. Пришел не в тот день.
– Допустим, вы могли ошибиться. Каковы были ваши отношения с Данте Казановой?
– Я знал его как партнера по бизнесу.
– Вы не были друзьями?
– Нет. Дело в том, что «Мейджор», агентство Мисс Роттвейлер, конкурент…
– Я вас не спрашиваю о мисс Роттвейлер.
Мне не нравился его тон. Он говорил со мной слишком высокомерно. Что это могло значить?
– Вы точно будете заниматься моим делом? – спросил я.
Он посмотрел на меня как на пустое место. И затем заговорил со мной так, словно имел дело с бестолковым ребенком: