А мы были обязаны несколькими мячами Брэдшоу. Благодаря его великолепным прыжкам и силе удара мы стояли насмерть до самого свистка, оповестившего о перерыве.
К сожалению, Брэдшоу все-таки получил еще один штрафной, за что и выбыл из игры на время.
Но в какой-то момент наш тренер взял меня за руку и сказал: «Твой выход, тигр». Я был вне себя от восторга. Я вновь возвращался в игру, в лигу, в спорт. Пусть он и не называл меня Торнадо.
Тигр? Я изумился такому обращению, но оно мне польстило. Почему он называл меня так? Я ничем не выделялся среди игроков. Тренировки, обычные матчи, ничего серьезного, но Мабэй считал, что я тигр, и значит, он в меня верил. Ему было плевать, что я учился на художника, и он не считал, что я буду из-за этого никудышным баскетболистом.
Я занял свою позицию у корзины, пока Темплтон разминался, перебрасывая мяч то одному, то другому.
– Эй, Чарли, – крикнул наш защитник Джулиан, шлепнув меня по заднице, – мы ждем от тебя больших успехов, малыш!
И опять я не смог не улыбнуться. Мне было приятно, что вся команда принимала меня как своего. «Мы ждем от тебя больших успехов, малыш…» Черт побери, я сам уже разучился верить в свои «успехи».
В волнении я посмотрел на Темплтона, самого лучшего из наших противников, и сказал:
– Рики, мне все равно, что болтают. Честное слово, я люблю твои записи, да здравствует рок-н-ролл!
Он перестал стучать мячом и взглянул на меня так, словно увидел сумасшедшего инопланетянина.
– Это хип-хоп, – резко поправил он. И снова примерился к корзине.
– Все равно круто. Извини, что ошибся.
Он приготовился забросить мяч.
– Я ведь белый… – бросил я в свое оправдание.
И он промахнулся. Трибуны взревели от разочарования. Моя ли в этом вина? Возможно, что и нет. Даже великие игроки иногда могут промазать.
Рики выглядел обозленным, но неудача не ввергла его в отчаяние. Он ни за что не признал бы, что может быть не таким уж крутым, как ему всегда хотелось казаться. Стараясь прийти в себя, Темплтон уперся руками в колени и принялся глубоко дышать.
Зрители подозрительно затихли.
– Мне действительно нравится твоя музыка. Я сказал правду, – крикнул я.
Он подхватил поданный ему мяч и поднял его над головой.
– К тому же я гей! – добавил я.
Рики промахнулся так, что мяч, ударившись о кольцо, отлетел и, просвистев мимо меня, попал в голову Джулиана, который свалился на землю. Темплтон пришел в ярость. Накинулся на кого-то из наших игроков, стоящих ближе всех к нему, и получил штрафной.
Уходя, ибо на сей раз его удалили с поля, он посмотрел на меня безо всякой симпатии. Джулиан уже пришел в себя, подхватил мяч и кинул мне. В свою очередь, я бросил его Мабэю, а тот Куртису. Я прекрасно вписывался в эту игру, во всяком случае, меня принимали как «своего», несмотря на то что я не крутой и после слишком длительного перерыва в тренировках в глазах многих из них был немногим лучше новичка.