Казанову, как правило, повсюду сопровождали «гарем» его моделей, дорогие спортивные машины, огромные яхты, частные вертолеты, море вина и изысканных сигар, произведения искусства, свидетельствующие о дурном вкусе их владельца, а также неуемное тщеславие, вульгарность и претенциозность, побивающие все мыслимые рекорды.
Некоторые периодически поговаривали о тайных криминальных связях Казановы, но скорее всего это преувеличение, результат сплетен и домыслов, которые подпитывались безобразными скандалами, сопутствующими ему на всех этапах его карьеры. Казанова и его дружки, безусловно, были нечисты на руку и весьма скользки, но вряд ли замешаны в серьезных преступлениях. Девушек они развращали не столько как сутенеры, сколько просто из интереса и скуки. И как бы ни кичились своим вызывающим поведением, на мафиози они не тянули. Самое большее, на что хватало их воображения, – дурить голову молодым девчонкам, используя их доверчивость и невежество в собственных корыстных целях.
За несколько лет существования сквозь двери модельных агентств проходило несчетное множество девушек и заказчиков.
Среди тех, кто время от времени появлялся в агентстве Роттвейлер снова и снова, была Минни, симпатичная темнокожая лесбиянка лет сорока, которая поведала мне однажды историю о том, как Казанова пытался переманить ее к себе.
– Он обещал мне солнце, луну и звезды, – говорила она, – бонус, огромные комиссионные, предлагал стать его любовницей, представляете?
Я представлял.
– Ротти, – она обычно называла Мисс этим уменьшительно-ласкательным именем, – просто монстр. Но она хотя бы неопасный монстр. Только внешне страшная, а на самом деле добрый человек, а этот жеребец, – говоря о Казанове, она использовала гораздо более хлесткое словечко из афроамериканского жаргона, – настоящая змея подколодная. Ротти сразу предупредила меня об этом, и я не жалею, что рассказала ей правду, а не стала лгать.
Роттвейлер – неопасный монстр? Да, пожалуй, с этим можно согласиться. Нечто вроде Годзиллы, которая пыталась разрушить Токио, а закончила тем, что спасла человечество.
О соперничестве Роттвейлер и Казановы знали все, но обсуждать эту тему было не принято. Но мне повезло особо – в модельную войну я вступил по необходимости, вынуждавшей меня отвечать на телефонные звонки.
– Скажите, что я хочу поговорить о Сьюзан.
Эти слова прогремели в моей голове подобно выстрелам. Что мне лучше сделать? Я знал, вражда зашла так далеко, что передать сообщение напрямую опасно: неизвестно, какая еще болезненная реакция последует со стороны Роттвейлер. А вдруг это известие спровоцирует у нее нервный срыв?