Алена любила купаться, особенно зимой. Она нежилась, болтала ногами, взбивая пену, вытягиваясь так, что из воды и пены торчал один нос. Но начинала думать и незаметно садилась. По плечам стекала пена, лопались пузырьки, а Алена сидела, держась за края ванны, не купалась, не нежилась, думала. Она никак не могла забыть спину Марь-Яны, которая через плечо ей сказала: «Не подходи!» «Почему не подходить?! — Алена ударила рукой по воде. — Почему учителя должны защищать учителей? Даже такую, как Рыба? Она сама Рыба и всех превращает в Рыб. Я для нее рыбынька, макрорус». Алена стала вспоминать названия морских рыб. «Я для нее пристипома, лемонема, — бормотала она, — сквама, мерлуза, луфарь, бильдюга, свежемороженый капитан. Я для нее — свежемороженый капитан». Алена стала вспоминать, как она входит по-солдатски в класс — «топ-топ», как говорит: «Встань! Выйди!» Сам собой родился стишок: «Анна Фэ! Анна Фэ — ходит в школу в галифэ. В самом деле, в самом деле она носит их в портфеле». Алена попыталась произнести свой стишок в воде, получилось: «бу-бу-бу». Это и было — «Бу-бу-бу». Одновременно она попыталась, пока хватает воздуха, нащупать на дне ванны половинку голубой плиточки, чтобы с ней вынырнуть, как с талисманом. Но воздуху не хватило, она вынырнула и, уже сидя, нащупала свой талисман.
Происходило что-то такое непонятное. Любимая учительница Марь-Яна запретила ей «водить полки». Алена не послушалась, промчалась по коридору, и все за ней промчались. «Монета падала, звеня и подпрыгивая». Зачем? На улице все разошлись, и они остались с Райкой вдвоем. А потом и Райка ушла. Алене теперь придется отвечать и за сорванный урок, и за монету, которая падала, звеня и подпрыгивая. Алена думала, думала о Рыбе, о Марь-Яне. Когда думать становилось трудно, когда она не могла объяснить свои собственные поступки, Алена переставала думать, ложилась в теплую воду и пену. И сама не замечала, как снова садилась в ванне. Худенькие веснушчатые плечи остывали на воздухе, холодок подбирался к груди. Алена не замечала этого. «Райкин отец, например… Я его тоже должна уважать за то, что он дерется? А Рыба словами — то же самое: «Встань!», «Выйди! Рыбынька!» Я — не рыбынька. Я такая же личность».
Алена погладила себя по плечам, они были совсем холодные. Она легла, чтобы согреться, но тут же выпрямилась, ударила по воде рукой. Что-то было не так. И она все делала не так. И ребята поступили неправильно. Бросили ее одну. Райка не в счет, ей домой надо. А Нинка Лагутина, Сережка Жуков, Лялька Киселева? Алена ударяла рукой по воде, как в детстве, когда капризничала.