У него цвет глаз фиалковый (Фатеева, Фатеева) - страница 156

— А вы обещаете мне, что не выдадите меня?

— Я обещаю, миссис Такер, — ответила Долорес, стараясь быть вежливой и боясь, что соседка передумает.

— Ну что же, пойдемте, я отдам его вам.

Любопытство разгоралось в душе Долорес.

Они вышли из лифта и, свернув в свой коридор, подошли к квартире Такеров. Долорес отказалась зайти, так как боялась их сына, поэтому ждала снаружи. Через несколько минут соседка вынесла письмо в конверте с многочисленными штампами, выглянула в коридор и, убедившись, что никто их не видит, отдала его девушке.

— Если на письме обнаружат мои отпечатки пальцев, скажите, что приходили посоветоваться со мной, — шепотом сказала миссис Такер. — Якобы я повертела письмо в руках, не зная, что с ним делать, но не стала его читать. А потом посоветовала вам идти в полицию.

— Хорошо, мэм, я так и сделаю. — Долорес взяла письмо и очень быстро дошла до своей квартиры. Зайдя в нее и закрыв дверь, она включила в коридоре свет, торопливо порвала конверт и развернула небольшой лист бумаги, свернутый вдвое. И прочитала следующее:

«Дорогая Сара. Мне необходимо встретиться с тобой, втайне от моего сына, так как я не хочу его беспокоить своими домыслами, которые, возможно, не имеют под собой почвы. Пожалуйста, напиши мне письмо на мой адрес и пригласи меня к себе в гости. Мне срочно нужен совет. Ты знаешь, что родственников у меня нет, ты единственный близкий мне человек. Это серьезно. Мне кажется, что за мной постоянно следят незнакомые мне люди. У меня есть подозрение, что сердечный приступ, от которого умер мой Иосиф, мог быть не случайным. Перед смертью он неожиданно встретился в супермаркете со своим одноклассником, которого через несколько минут взорвали вместе с его машиной на парковке магазина. Мой муж умер спустя неделю после встречи.

Это письмо отправит моя соседка, на конверте ее обратный адрес. Она не знает о содержании письма. Твоя Пирхи Голденблюм».

Долорес поняла, что ей необходимо идти в полицию. Она, конечно, разочаровалась в содержании письма, так как в нем не было сказано о ней ничего.

«Почему я решила, что эта семья думает обо мне? Очень глупо с моей стороны. Я уже не школьница, чтобы так ошибаться», — раздражаясь на себя и на Голденблюмов, подумала Долорес. — «Выброшу письмо, они наплевали на меня, а я наплюю на них. Какое мне дело до смерти его матери. Почему она ничего не объяснила мне, из — за чего ее сын бросил меня в самый тяжелый момент моей жизни»?

Немного успокоившись и поразмыслив, Долорес снова приняла решение унести письмо в полицию.

«Как бы я к ним не относилась, я обязана это сделать. Может быть, среди тех, кого накажут за это преступление, будут те, кто сломал мне детскую психику тогда в Центральном парке или подобные им твари».