— Я... извини, — сказал он. — Я обещал тебе присматривать за ним, и мне следовало... это не должно было случиться. Он не должен был пострадать.
— Эзра, как ты мог это остановить? Стать Фостеру живым щитом?
— Я обещал тебе присматривать за ним.
Как присматривал бы брат.
— Вот... насчет письма...
— Ты... ты прочла его?
— Ага. Тебе было не обязательно это делать.
— Нет, обязательно.
— Но не таким способом. Теперь Рэйчел Вудсон попытается купить у тебя права, чтобы написать сценарий к Фильму Всей Жизни.
— «Вот придурок: История Эзры Линли»?
— Ты не придурок, — ответила я. — Но ты мог бы просто поговорить со мной. Я бы... — Я покачала головой. — Ты мог поговорить со мной.
— Знаю. Я испугался.
— Почему?
— Потому что... — Он остановился. — Потому что мне стыдно.
— За что?
Поначалу он не отвечал. Просто перебрасывал ключи из одной руки в другую, но наконец произнес:
— Это как с мамой Фостера. Он не рассказывает о ней каждому встречному, и, мне кажется, это по сходной причине. Они — часть того, что мы из себя представляем. Мы как бы их отражения. То, что они совершили... распространилось и на нас.
— Но ведь... но ведь твой папа сделал это не нарочно, верно?
Эзра замотал головой.
— Он не должен был садиться в машину. Если бы он не сел, Ник был бы жив.
Трагических смертей нельзя избежать. Так сказал Эзра в день прощания с Сэмом, и хотя я, как выразился Фостер, ничегошеньки ни о чем не знаю, в этот миг я почувствовала, что Эзра ошибался. Очень часто трагедия состоит именно в том, что случившегося можно было бы избежать.
— Я видела фотографию, — сказала я. — В коридоре, у тебя дома. Вы рыбачили. Он выглядел... выглядел хорошим братом.
У меня не было никакого разумного основания для подобного вывода. Я лишь смутно припоминала, как выглядел брат Эзры на том фото: его образ был затуманен юным улыбающимся лицом Эзры. Но мне казалось, это нужно было сказать, некое подтверждение, некое... признание того, что было утеряно.
— Он и был, — кивнул Эзра. — Хорошим.
Несколько секунд мы молчали, а потом Эзра сказал:
— Странно. Иногда мне кажется, что мы все еще такие же, как на фотографии, а все, что случилось после, случилось с другими людьми. А иногда мы совсем другие, а в рамках незнакомцы.
Я кивнула, хотя на самом деле не поняла. Это как Фостер сказал: мне никогда не понять. Я никогда не пойму. Но я могу проявить сочувствие. Хотя бы это я могу.
— Так это и был секрет... ваш с Фостером? Он сказал, что у вас есть секрет. Это потому что вы оба... понимаете?
— Нет. — Внезапно Эзра скривился и торопливо заговорил: — Дев, было очень большой глупостью пойти на бал выпускников с Линдси. То есть, это было просто... тупо.