Аврам никому не отказывал в Ханаанских пастбищах. Он благословлял новоприбывших с такой же радостью, с какой когда-то встретил его Мелхиседек у стен Салема. Проявляя удивительную терпимость, он никого не принуждал поклоняться своему богу, хотя его собственная вера в единого Бога была абсолютной. Повсюду в Ханаане Аврам ставил Ему жертвенники, и не проходило дня, чтобы он не совершал приношений, взывая к Нему: «Яхве! Яхве!» Его печалило только одно: в ответ он слышал лишь молчание. Но он не переставал надеяться, что Всевышний, как он стал называть Его, вновь обратится к нему с новым повелением.
Но Яхве молчал. Что мог Он сказать? Как Он и обещал, народ Аврама становился великим народом. Хотя Сара по-прежнему не могла родить ему сына или дочь!
С тех пор как они поселились в земле Ханаанской, никто не удивлялся бесплодности Сары.
Все те, кто пришел с ними из Харрана, и все новые племена, которые присоединялись к ним, были околдованы красотой Сары. Красотой, которая казалась таким совершенным символом изобилия, что она заставляла молчать даже зависть и похоть. И все понимали, почему Аврам, наслаждаясь этой красотой, словно новобрачный, не проявлял никакого беспокойства по поводу того, что у него не было потомства. Все было хорошо. От счастья и мира сердца и дух народа словно впали в спячку. Благополучие стало для всех повседневностью. Ничего не могло вывести их из состояния спячки. Красота Сары, ее по-прежнему плоский живот, ее гладкое лицо, ее шея, грудь и бедра молодой девушки стали символом блаженства, которым одарил их Яхве, бог Аврама.
Они долго не могли осознать того чуда, которое совершалось у них на глазах: время утратило свою власть над красотой Сары. Проходили луны, сезоны сменялись сезонами, текли года, но молодость Сары оставалась нетронутой.
И бремя этого безмолвного чуда, вначале восхитившего Сару, стало вызывать у нее ужас.
* * *
Однажды летним днем Сара, как обычно, купалась в заводи реки, которую, словно стеной, окружали густые кроны деревьев. Речной поток выдолбил в скале глубокую чашу, образовав довольно обширный естественный водоем, в котором вода переливалась зелеными и синими отблесками. Сара часто купалась там обнаженной. Потом, дрожа от прохладной воды, хотя от солнца и жары потрескивали листья, ложилась на еще гладкие, словно кожа, прибрежные камни, отполированные зимними паводками, и в полудреме закрывала глаза.
Но в этот день легкий звук вывел ее из дремоты. Она присела, думая, что это был какой-нибудь зверек или мертвая ветка упала с дерева. Но она ничего не видела, и звук больше не повторялся.