Каждое творение совершается ради какой-нибудь цели. Цель всегда – первое в мысли и последнее в деле. И Бог во всех своих делах предполагает весьма благую цель – Себя Самого и хочет привести душу со всеми ее силами к этой цели: к Себе Самому.
Для этого творит Бог все Свои дела; для этого рождает Отец в душе Своего Сына, дабы все силы души достигли этой цели. Он посягает на все, что есть в душе, и все это приглашает Он на празднество ко двору.
Теперь душа разбилась и рассеялась своими силами во внешнем, каждая часть ушла в свое дело. Сила зрения – в глаз, сила слуха – в ухо, сила вкуса – в язык. И тем не менее они способны творить внутреннее дело. Ибо всякая разделенная сила несовершенна. Поэтому, если она хочет развернуть внутреннюю деятельность, она должна вновь отозвать назад все свои силы и собрать их от отдельных вещей к единому внутреннему делу.
Святой Августин говорит: душа в большей мере находится там, где она любит, нежели там, где дает жизнь телу. Пример: был языческий мудрец, который посвятил себя некоему искусству, искусству считать. Он сидел перед золой, писал числа и предавался своему искусству. Вот приходит некто с обнаженным мечом (он не знал, что это был мудрец) и говорит: «Скорее говори, как тебя зовут, или я убью тебя!» Мудрец был так погружен в себя, что не видел и не слышал врага и не понимал, чего тот хочет от него; и после того как враг долго кричал на него, а он не отвечал, враг отрубил ему голову. И все это случилось только ради того, чтобы обрести естественное искусство; в насколько же большей степени должны мы освободиться от всех вещей и собрать все наши силы, чтобы узреть и познать единую, безмерную, несозданную, вечную правду! Собери для этого весь твой разум и все твое мышление и обрати это в глубину, где втайне хранится сокровище. Знай, если этому надлежит совершиться, ты должен отрешиться от всего другого. Ты должен погрузиться в неведение, если хочешь найти сокровище!
И снова возникает вопрос: «Не лучше ли было бы, если бы каждая сила держалась своего особого дела и чтобы они не мешали при этом ни друг другу, ни Богу в Его деятельности? Правда, во мне не может быть никакого вида знания, который не был бы помехой, – но ведь Бог-то знает все вещи, и они не мешают Ему. Да и святым не препятствует знание!» И вот ответ:
Святые видят в Боге один единый образ и познают в нем все вещи. Сам Бог также глядит в Себя и в Себе познает все вещи: Ему не нужно обращаться от одного предмета к другому, как нам.
Представим себе, что каждый из нас имел бы перед собой в этой жизни зеркало, в котором видел бы в одно мгновение и в одном образе все вещи и познавал бы их, – тогда деятельность и познание не были бы ему помехой.