А теперь обратимся к словам: «Кто в любви, тот в Боге, и Он в нем». Если меня спросят, где Бог, я отвечу: Он – повсюду. Если меня спросят, где душа, пребывающая в любви, я отвечу: она – повсюду. Ведь Бог-любовь, и душа, пребывающая в любви, – в Боге, и Бог – в ней. И поскольку Бог – повсюду, а душа – всецело в Боге, она не способна пребывать отчасти в Боге, а отчасти – вне Его. И раз Бог в ней, то душа непременно должна быть повсюду, ибо Он, Кто повсюду, – в ней. Бог – повсюду в душе, и она повсюду – в Нем. И посему Бог есть Все по ту сторону всего, и душа с Богом есть Все по ту сторону всего.
Ансельм: «Бог – Тот, в сравнении с Кем нельзя выдумать ничего лучше».
Августин. О христианском учении I, 11: «Бог над богами предполагает такое, в сравнении с чем нет ничего лучше и возвышенней». И ниже: «Нет никого, кто думал бы, что Бог – Тот, в сравнении с Кем есть что-то лучшее».
Бернар. О рассуждении V: «Что такое Бог? То, лучше чего нельзя выдумать».
Сенека. Пролог к натуристорическому вопросу: «Что такое Бог? Все, что ты видишь, и все, чего не видишь. Следовательно, Его величие сводится к тому, что нельзя себе представить ничего более величественного».
Бог в простоте – бесконечен, а в Своей бесконечности – прост. Поэтому Он повсюду – и повсюду как целое: повсюду – в силу бесконечности, повсюду как целое – в силу простоты. Бог один погружается во все, что есть, в собственную сущность вещей; но ничто из иного (aliud) [Ему] не погружается в другое (alter). Бог в глубине всякого, и только в глубине. И Он один един. Примечательно, что всякое создание в Боге любит единое (unum), и любит Его по причине единого, и любит Его, потому что Он един.
Во-первых, потому что все, что есть, любит и ищет подобия с Богом. А подобие (similitudo) – есть некое единство, единство неких вещей.
Во-вторых, в едином нет ни горя, ни боли, ни муки, нет даже страдания (passibilitas) и смерти.
В-третьих, в понятии единого как единицы есть все; ведь всякая величина есть единица и едина в едином и при едином.
В-четвертых, поскольку и власть, и мудрость, и божественность как таковую, и даже бытие любят только в той мере, в какой они соединяются (unitur) с нами и мы с ними.
В-пятых, поскольку истинно любящий не в состоянии любить кого-то, кроме одного, из предпосылки «Бог един» следует: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим». Несомненно, любящий хочет, чтобы тот, кого он всецело любит, был только один.
В-шестых, поскольку любящий хочет соединиться с объектом любви, чего он не может, если тот не один. Кроме того, Бог позволяет соединиться с Ним только потому, что Он един. Далее, именно потому, что Он един, Он, если нужно, может соединять все, и соединять это и с Собой, и в Себе.