– Я очень рада, Ви, что, потеряв одну сестру, приобрела другую, – сказала она альвийке, и девушки в порыве чувств крепко обнялись, зашмыгав своими носами.
– Вы, блохастые, растрепали? – беззлобно спросил князь оборотней.
Те быстро перекинулись и возмущенно возразили:
– Княже, да с чего это мы? Дела нашего вождя касаются только его и больше никого.
– Вас слышало все Логово, князь, – улыбнулась принцесса и добавила: – Как же я тебе завидую, Льдинка.
Решив, что близнецы все же не совсем правы в том, что дела их князя касаются только его, Призрак, посмотрев сразу на всех, как мог только он один, произнес:
– Теперь у вашего князя есть избранница, – он притянул к себе альвийку, которая покраснев, уткнулась ему в грудь. – И кто она, думаю, понятно всем.
Радостный вопль, раздавшийся над Тенистым кварталом даргасского Мегара, пересек Рубежную и, затихая, покатился по его гронхеймской части.
Последующие два дня слились для князя в один сплошной калейдоскоп. Казалось, он был везде. Вот только что смотрел, как закладывают фундамент большого дружинного дома, а уже через миг его видят в окружении воинов, где они с баронетом Юнилем проводят показательный бой, а потом объясняют на примере Штефана, какие ошибки он допустил.
Затем он влетает в седло Агата и мчит в сопровождении своих верных волков и двух альвов к кузнецу, а еще через пару часов беседует с детьми, объясняя им простые житейские мудрости, что есть дружба, верность, честь. И те, кто пошел его искать в стайке котят, вдруг узнают, что князь пьет «взбодрин» в компании принцессы и герцогини с дочерью. Ночью же, уделив положенное время Виолин, он бесшумно уходил в кабинет, где продолжал что-то вычеркивать, а что-то дополнять в свои записи. И это при том, что часть дел взяли на себя Виолин и Дарина, которых теперь найти врозь было почти невозможно, и Бенигна, которая тащила на себе все хозяйство Логова.
В утро последнего дня альвийка нашла своего суженого в кресле перед камином, где тот сидел с закрытыми глазами. Его руки были заляпаны чернилами, на низком столике лежала кипа исписанных листов, а сам он шептал:
– Что еще я забыл?
– Дорогой, – прильнула к нему Виолин, – успокойся немного. Ты за два дня сделал столько, сколько другой не сделал бы и за сезон. Ты обещал мне, что мы сегодня проведем церемонию.
– Какую церемонию? – начал было Атей, но, увидев рассерженно-обиженный взгляд девушки, что-то начал вспоминать. – Подожди-подожди, вспомнил. Церемония выхода и принятия в дом, так ты вроде говори… – и замолчал, выпучив свои черные глаза. – У нас что, сегодня свадьба?