Когда секретарь закончил, Ахвердиль-Магома, назначенный помощником имама по строительству, организации войск и снабжению, обратился к представителям Койсубу:
— В воскресенье пришлите по три сотни всадников для выступления в сторону Ансаля в полном вооружении. Провизии пусть возьмут на неделю. Сборный пункт — Гимры.
* * *
К назначенному дню тысяча вооруженных мюридов явилась в Гимры. Шамиль пошел с ними в Ансаль. Он был недоволен ансальцами за их измену еще во времена первого похода имама Гази-Магомеда на Хунзах.
У ансальцев, в свою очередь, были претензии к бывшему помощнику Гамзат-беку. По приказу второго имама Шамиль забрал у них продовольствия сверх положенного по норме на одного воина и не уплатил за это, сказав, что Гамзат-бек не дает денег.
Выступив на площади перед ансальцами, имам Шамиль заявил:
— Поистине я продолжу дело, начатое моими предшественниками, блаженствующими в раю. Сюда я пришел, чтобы вывести на прямую дорогу, мирно или насильно, тех, кто заблуждается. Адаты, существовавшие до сих пор, я искореню, поскольку они способствуют разобщению. Шариат — лучшее уложение, соблюдение которого ограждает истинных последователей от деяний, противных богу. Те, которые вольно или невольно отвернутся от учения, будут наказаны карающей рукой бога. Наведите у себя порядок согласно предписанному постановлению, ибо оно исходит от священного писания. Свой старый долг мы уплатим в ближайшее время. Подчиняйтесь поставленному над вами кадию и наибу и впредь не изменяйте.
Ансальцы дали имаму согласие исполнить все, но как только Шамиль уехал, бывший ансальский староста отправил гонца в Темир-Хан-Шуру, сказав:
— Найди самого большого начальника царских аскеров и передай ему, что возмутители спокойствия выбрали нового имама — Шамиля гимринского, который начал действовать.
Шамиль, заехав в два других аула, возвратился домой. У въезда в Гимры его встретил дядя по отцу, Барты-хан, избранный членом Высшего совета имамата. Он сказал:
— Идет слух о том, что бывший ансальский староста отправил человека с доносом на твои действия, вследствие чего гяуры собираются идти из Шуры в нашу сторону.
— Их бояться не нужно, — ответил Шамиль и добавил: — Меня больше беспокоит настроение гимринцев.
— Настроены односельчане плохо. Часть людей, собрав пожитки, убежали, остальные готовы последовать за ними.
— Сейчас решим, — сказал Шамиль. — Скажи глашатаю, пусть созывает сход. — Стегнув коня, он поскакал к дому.
Через полчаса все гимринские мужчины были на площади. По обычаю, ни один из тех, кто был способен носить оружие, не мог уйти из села с семьей. Это расценивалось как трусость.