— На это надо иметь согласие самой Анны, затем разрешение главнокомандующего, — ответил губернатор.
— Тогда разрешите мне свидание с сестрой, — попросил Улуханов.
Встреча состоялась в кацелярии в присутствии губернатора. Анна со слезами, не скрывая волнения, кинулась в объятия брата. Когда оба немного успокоились, после беглых взаимных расспросов о здоровье, самочувствии родных, близких губернатор ознакомил Шуанат с прошением. Жена Шамиля подняла склоненную голову и, глянув на брата, сказала:
— Да, я действительно была похищена, много пережила и настрадалась в первый год. Но никакого насилия и принуждения не было. Может, так было угодно господу богу, я полюбила вождя горцев, добровольно приняла ислам и дала согласие стать его женой. Брат, прости меня, Христа ради, и пусть простят отец и мать, я люблю своего мужа искренней, преданной любовью, была счастлива с ним в этой суровой стране. Могу ли изменой огорчить того, кто ни разу не огорчил меня? Нет, я пойду за ним на край света и разделю с ним самую тяжелую участь.
* * *
Шамиля и остальных сопровождали переводчик полковник Алибек аксайский, несколько русских офицеров с конвоем. Через Грозный, Моздок, Ставрополь, Ростов они прибыли в Чугуево под Харьковом, где император Александр II должен был проводить смотр войск. Для Шамиля и сопровождавших его лиц был подготовлен дом. Туда к имаму явился генерал-губернатор Харькова с офицером из Генерального штаба. Через переводчика офицер штаба сообщил Шамилю о том, что император хочет встретиться с ним и что имам может явиться к царю в форме горца и при оружии.
Тут же были извлечены из хурджинов парадные и праздничные одежды, которые были старательно выутюжены прислугой дома. Шамиль облачился в белую суконную черкеску. На высокую папаху повязал зеленую чалму. Газыри на черкеске, рукоятка кинжала и шашки были из слоновой кости с золотой насечкой. Коричневые сафьяновые сапоги, окрашенная хной борода скромно и красиво гармонировали с кремовым цветом. Высокий, широкоплечий, сохранивший тонкую талию и стройность, несмотря на шестьдесят лет, Шамиль казался неотразимым. Принарядились и остальные, особенно Хаджияв. Он надел серую черкеску с серебряным эполетом, опоясался ремнем, на котором всею тяжестью повисли кинжал и шашка в серебряных ножнах. На груди засверкали знаки отличия круглой, треугольной и квадратной формы, на которых были надписи: «Меч есть ключ к раю», «Нет силы без помощи аллаха», «Будь медлен к обиде, к отмщению скор». На белую чалму он нацепил зеленую нашивку. На обоих мизинцах рук его сияли серебряные кольца.