— Пожалуйста, — ответил Шамиль. — Ведь мы в вашем подчинении и должны выполнять любую волю и желание русского народа.
Три светские особы в сопровождении калужанок подъехали в каретах к парадному подъезду и, войдя в дом, расположились в гостиной. По узкой лестнице одна за другой спускались горянки в пестрых одеяниях. Впереди в черном шелковом платье, покрытая фуляровым шарфом, шла Шуанат. Войдя в гостиную, она сделала изящный поклон, сказав по-русски: «Здравствуйте, сударыни», — и, к великому удивлению чопорных дворянок, кокетливо улыбаясь, стала представлять своих соплеменниц. Русские барыни бесцеремонно, щурясь через лорнеты, разглядывали представительниц прекрасного пола народов Кавказа, их архалуки, шелковые сорочки, шаровары, украшенные галунами, сафьяновые чувячки, парчовые и кашмирские шали, накинутые поверх тонких шелковых платков. Какие красавицы! — восторгались дамы, глядя на изнеженных жен, невесток, дочерей, которые старались прикрыть лица платком или широким рукавом сорочки, свисавшей с поднятой к глазам руки.
Рассадив родственниц, Шуанат стала развлекать гостей рассказами о себе и об остальных, о жизни в горах и новых впечатлениях. В это время в дверях показался Шамиль. Жены, дочери, невестки моментально поднялись и больше не садились в его присутствии.
Имам поклоном головы и прикладыванием руки к сердцу приветствовал гостей. Он через Шуанат стал благодарить их за посещение.
— Напротив, мы должны быть благодарны вам, господин Шамиль, за любезность и гостеприимство! — воскликнула одна из дам.
— Как вы находите наших женщин? — шутя спросил Шамиль.
— Прекрасны! Восхитительны! Чудесны! Неотразимы! — раздались голоса.
— А меня? — опять пошутил Шамиль.
Одна из москвичек, печально улыбнувшись, ответила:
— Мне, например, вы кажетесь очень хорошим человеком и, наверное, казались бы еще лучше, если бы не убили моего мужа, но это была война, — как бы в оправдание добавила она.
Когда Шуанат перевела слова москвички, лицо Шамиля сделалось грустным. Он поднялся с места.
— Если бы я увидел вас тогда и знал бы вашего мужа, никому не позволил бы убить его.
Все присутствующие заулыбались.
— Господин Шамиль, — сказала одна из калужских дам, — мы хотим вашего позволения на ответный визит ваших женщин.
Шамиль, вспомнив бесцеремонное обращение русских мужчин с женщинами во время танцев на балах, спокойно ответил:
— Женам своим мусульмане запрещают выходить из дому с наступлением темноты.
— Тогда разрешите написать с них портреты или сфотографировать, — не унимались калужанки.
— Если это будут делать мужчины — не позволю, если женщины — пожалуйста, — с улыбкой ответил Шамиль.