Хаджияв, человек исключительной честности, старался служить верой и правдой России. Но в сердцах многих горцев, разоренных многолетней войной, еще не улеглись страсти к разбою и грабежам. Искоренить их еще было трудно. Жестокими мерами воздействия на преступников Хаджияв восстановил против себя жителей Ункратля, привыкших к легкой наживе. Родственники людей, выселенных в Сибирь за убийство русских чиновников, поднялись против него.
Во время поездки в высокогорный глухой аул Хаджияв со своими нукерами остановился на ночь в одной из придорожных саклей на окраине.
На рассвете он проснулся от шума голосов. Оглядев саклю, не нашел ни одного из своих. Выглянув в окно, увидел разъяренную толпу, которая с угрозами и криками брани двигалась к дому. Выстрелами из винтовки он уложил нескольких смельчаков, распахнувших дверь. Затем выстрелом из револьвера в упор свалил еще двоих. Толпа отхлынула. Оттолкнув трупы убитых, Хаджияв запер дверь. Став у окна, он опустошил патронташ. Ожесточенная толпа подожгла саклю. Хаджияв, задыхаясь от дыма, открыл дверь и, перепрыгнув через пламя пожарища, бросился на толпу с обнаженной шашкой. Резкими взмахами лезвия он свалил еще нескольких человек, но и сам упал от многочисленных ударов кинжалов.
* * *
Гази-Магомед, человек замкнутый и суровый в противоположность Магомеду-Шафи, первое время жил в Константинополе мирной жизнью, предавшись молитвам. Султан и глава турецкого духовенства не жалели средств для него, жены и остальных детей имама Шамиля.
В 1877 году, когда началась русско-турецкая война, Гази-Магомед, изменив присяге русскому царю, в чине дивизионного генерала турецкой армии обложил крепость Баязет. В крепости находился незначительный гарнизон под началом мужественного капитана Штаковича.
Узнав, что осада Баязета осуществлена под началом сына имама Шамиля, Штакович написал: «Дивизионному генералу турецкой армии Гази-Магомеду Шамилю! Не стыдно ли вам, давшему присягу в верности России? Или вы не научены горьким опытом своего отца, или усомнились в силе русского оружия, продавшись султану? Покойный батюшка ваш — имам Шамиль — вам бы этого не простил…» Магомед-Шафи от поступка брата пришел в ярость. Он немедленно написал царю просьбу — отправить в часть, брошенную против турецкой дивизии, которой командовал Гази-Магомед. Но царь отказал Магомеду-Шафи: «Не позволяю, ибо вы являетесь сыновьями почтенного имама Шамиля. Успокойтесь, в семье не без урода… В вашу преданность, как и в преданность вашего покойного отца, я верю, но не хочу, чтобы мусульмане сказали, что русские заставили пойти брата против брата с поднятым оружием».